она немного волновалась, когда наступал срок появления нового наставника, но все это было чепухой по сравнению с тем, что она испытывала сейчас, следуя по коридору в кабинет Паппи. Что, если Паппи станет настаивать, чтобы Алана продолжала заниматься с леди Аннетт тем, к чему они приступили еще два года назад? Аннетт готовила Алану к появлению в высшем свете Лондона. Она полагала, что Алане будет интересно все то, к чему стремились остальные юные леди ее возраста. Что ж, в свое время Алана действительно предвкушала бесконечные балы и званые обеды, где можно познакомиться с потенциальными кавалерами, – но лишь до тех пор, пока не поняла, сколько радости сулят другие возможности, которые прежде не принимались в расчет. У нее в голове не укладывалось, как можно оставить работу в приюте.
Однако она понимала, что эти два мира несовместимы.
– Знаешь, тебе придется прекратить преподавание, – предупредила Аннетт недавно. – Ты провела здесь целый год, что очень благородно с твоей стороны, но это не имеет ничего общего с твоим будущим.
И ее подруга Харриет, младшая сестра одной из приятельниц Аннетт, эхом повторяла то же самое:
– Не думай, что твой муж позволит тебе столь расточительно тратить свое время. Он потребует, чтобы ты находилась дома и занималась воспитанием собственных детей.
Для Аланы это было сложным выбором. Вот почему она обратила внимание на Адама и хотела, чтобы он заявил о своих намерениях более отчетливо. Не потому, что она полюбила его, а потому, что ценила то понимание, с которым он относился к ее привязанности к детям. Он неоднократно выражал свою поддержку. Он не стал бы запрещать ей преподавать и дальше, если бы стал ее мужем.
По мере того как она приближалась к кабинету Паппи, ее ноги двигались все быстрее. Генри помог ей принять решение. Да, она нервничала, но только из-за того, что задумал Паппи, а не из-за собственного выбора. Она надеялась, что он не собирается положить конец ее поездкам в приют по причине ее скорого выхода в свет и начала взрослой жизни. Это было единственное, что могло его беспокоить, как считала Алана.
Кабинет Паппи был одной из ее любимых комнат в огромном трехэтажном особняке городского типа. Там было уютно, особенно зимой, когда горел огонь в камине. А еще там было очень светло, потому что комната была угловая, с двумя рядами окон и светлыми обоями кремового цвета, которые контрастировали с более темной мебелью. Алана проводила здесь много вечеров, читая вместе с Паппи книги, иногда вслух. Или же они беседовали. Ему всегда было интересно, насколько она продвинулась в своем обучении.
Паппи ничего не сказал, когда она тихо вошла в комнату. Он сидел не за письменным столом, а в кресле перед камином и хранил молчание, пока она усаживалась в кресло напротив. Взглянув на него, она с изумлением осознала, что он нервничает еще сильнее, чем она сама!
Никогда еще она не видела его в таком состоянии. Что же могло пошатнуть этот незыблемый оплот ее жизни?
Пальцы его рук
