сказал он.
– Нами…
– Все ясно, ни хрена у вас нет. Через минуту здесь будет группа захвата. Мы загоним их в шлюз и, если они не сдадутся, возьмем их там…
Возникла длинная пауза. По молчанию коллег Внучек понял, что никто из них не возразит генералу, не скажет, что это самый неудобный вариант в Каминском изоляторе, значит, надо вмешаться ему.
– Мы отрабатывали этот вариант, – сказал Внучек, – он не самый лучший.
Генерал остановил его взглядом, который был красноречивей всех слов. «Кто такой? – говорил этот взгляд. – И какого хрена здесь делает?»
– Коллега из КГБ, – пояснил Узякин.
– А-а, – махнул рукой генерал, – разместите группу и дайте ей возможность экипироваться.
Генерал слов на ветер не бросал. Через минуту в кабинет вошли девять ребят во главе с капитаном и стали переодеваться. Они надевали пятнистые комбинезоны, бронежилеты, шнуровали ботинки, тут же пробуя, как они сидят на ногах, не скользят ли по полу. Манипуляции эти вызывали легкое содрогание на лице Михалыча, который болел за паркет в своих апартаментах. Ребята надели шлемы, защелкали затворами пистолетов и начали разминаться. Здоровые румяные лица парней, которым не было еще и двадцати, не выражали никакой злости по отношению к будущим противникам. Один из парней, самый рослый и худой, растягиваясь, махал в воздухе ногами выше своей головы, заставляя сердце Михалыча обливаться кровью, поскольку делал он это в преступной близости от сосулек низко висящей хрустальной люстры, гордости начальника изолятора.
– Писаренков, – проговорил высокому парню вернувшийся с рекогносцировки капитан, – готовь гранату.
И опять все взвыло протестом внутри Внучека, потому что вся их подготовка при всей ее примитивности и необеспеченности средствами предполагала меньшую вероятность смерти или причинения вреда заложникам. Маровский же вариант был прост, но не сулил заложникам ничего хорошего.
– За мной, – подал команду капитан, и группа потянулась за ним, а за группой вышли все остальные.
Внучек остался в кабинете один. Он позвонил в «скорую» и попросил прислать к СИЗО машину. В «скорой» долго спрашивали, что такое СИЗО? Внучек начал объяснять.
«А, – сказали там, – это в тюрьму, что ли? Пришлем, но сейчас машин нет, все на вызовах…»
Еле сдерживаясь, чтобы не выругаться, он по внутреннему позвонил ДПНСИ, попросил найти фельдшера и с сумкой послать его к шлюзу.
Сделав это, он, не одеваясь, пошел к лестнице, чтобы спуститься вниз.
В шлюзе руководил генерал. Он приказал наглухо закрыть внутреннюю дверь шлюза и настежь открыть наружную, хотя настежь вряд ли было приемлемо для огромных железных дверей, закрывающихся по типу дверной задвижки.
На улице уже стояла ночь, было тихо, только из частного сектора доносился лай собак да тарахтение мотоцикла.
Внучек смотрел в закрытую дверь шлюза и думал: «И надо же было появиться здесь Марову. С его приездом у коллег все извилины в мозгу выпрямились, кроме
