как будто хотел заключить ее в объятия. Его улыбка стала шире. – Но у тебя не хватит сил меня остановить».
Кисмайра небрежно взмахнула копьем и бросилась в атаку.
Но едва она сделала несколько шагов, мраморный пол под ногами плеснул, как вода, камень на миг стал жидким и опять затвердел, утопив в себе ее лодыжки. Кисмайра вскрикнула и взмахнула руками.
Лозен кинулся к ней, но она остановила его жестом, не сводя глаз с незнакомца.
Так не бывает.
Этот человек даже не шелохнулся. Не коснулся камня, не сказал никаких слов. Просто пожелал, и камень послушно изменил форму, как будто в этом не было ничего особенного.
«Ничего особенного, – произнес он, и его слова зазвенели в воздухе и проникли в разум. – Моя воля – это магия. А магия – это моя воля».
Камень стал карабкаться по ее ногам все выше и выше. А он приближался неторопливым, широким шагом.
У него за спиной Джиннар и Брост ринулись в атаку. Но едва они достигли края круга, как он легким взмахом пальцев отшвырнул их назад. Оба ударились о колонну и больше не встали.
Кисмайра зарычала и призвала на помощь другую грань своей силы. Мрамор у нее под ногами задрожал, треснул и рассыпался, а незнакомец все шел и шел к ней. Когда она высвободилась, он уже был рядом, на расстоянии поцелуя. Она не чувствовала его пальцев, пока они не сомкнулись у нее на руке – легкие, как перышко, и твердые, как камень.
«Сильная, – снова произнес он. – Но хватит ли у тебя сил впустить меня и удержать?»
Между ними промелькнула какая-то искра, коснулась кожи, растеклась по рукам, просочилась в кровь, наполнила все тело добрым и удивительным светом, сладким и теплым, как мед…
Нет.
Она отстранилась, выгоняя чужую магию, но его пальцы сжались крепче, и приятное тепло разгорелось докрасна, свет превратился в пламя. Кости раскалились, тело вспыхнуло жарким огнем, и Кисмайра закричала.
Келл все им рассказал.
Точнее, все, что им было надо знать. Не упомянул, что пошел за Ожкой по своей воле, потому что кипел от ярости за то, что король бросил его в тюрьму. Промолчал о том, что поставил под угрозу жизнь принца и свою собственную, лишь бы только не соглашаться на условия этой твари. И не сказал, что в какой-то момент готов был опустить руки. Зато король и королева узнали о Лайле, о том, что она спасла его, а тем самым и Рая, вернула его домой. Он рассказал о том, что Холланд остался жив, о силе Осарона, о проклятом железном ошейнике, об амулете из Красного Лондона в руке демона.
– Где сейчас это чудовище? – вопросил король.
Келл понурил голову.
– Не знаю. – Надо было рассказать больше, предупредить, что Осарон необычайно силен, но он сумел лишь выдавить: – Даю слово, ваше величество, я его найду.
Его гнев не бурлил – на это же не осталось сил – а горел в венах ледяным пламенем.
– Найду и уничтожу.
– Ты останешься здесь. – Король указал на лежащего в постели принца. – Хотя бы пока Рай не очнется.
