за что.
Он прислушался. Хотелось услышать шаги, хотелось, чтобы за ними наконец пришли. Что угодно, лишь бы не сидеть в этом каменном мешке наедине с отчаявшимся Нимом. Воспоминания разбередили душу, и Рион снова увидел себя там, в саду, рядом с прудом. Почему Тана хотела утопиться? Теперь не спросишь. То ли передозировка нейрофрита, то ли не выдержала процедуры оптимизации. Но он тогда вовремя нырнул, вытащил на берег тонкое тело девушки, перекинул через колено, выбивая воду из легких… Какого Забвения?!! Зачем ты лезешь, когда не просят? Да кто ты такой, нейр? Я тебя научу, когда стоит приближаться к хозяевам, а когда – нет… Вот что он получил тогда. И, само собой, удары электрической плетью.
«Я ненавижу тебя, Тана Альен, – подумал Рион, – но толку-то? Скорее всего, тебя уже нет».
– Идут, – помертвевшими губами произнес Ним. В белом свете его кожа казалась восковой как у покойника.
– Не бойся, – ответил Рион.
Дощатая дверь отворилась. Наконец-то за ними пришли, и долгое ожидание закончилось.
***
«Показательная казнь непокорных,» – отметил про себя Рион.
Им с Нимом старательно связали за спиной руки, и теперь вели сквозь бесконечные лабиринты пещеры. То здесь, то там, сквозь природные провалы в стенах на новых жертв богу горы беззастенчиво пялились люди. Сотни глаз, в некоторых читалось откровенное злорадство, в некоторых – нечто отдаленно напоминающее сочувствие. Дети наблюдали с любопытством.
«Ну, ничего, еще посмотрим, кто здесь будет править», – думал про себя Рион. На данный момент ему было откровенно плевать и на зрителей, и на тех, кто отдал приказ устроить столь помпезное зрелище. Он с удивлением копался в собственных ощущениях, пытаясь обнаружить страх – самый обычный, человеческий, от которого все сжимается внутри, а во рту появляется противный кислый привкус. Так вот, страха не было. При этом Рион точно знал, как этот самый страх выглядит и ощущается – но не ощущал. Вон, шагающий позади Ним – тот боялся, и шел, тихо поскуливая от ужаса. Хорошо еще, если не обмочился. А он, Рион, не чувствовал ничего за исключением отстраненного, холодного интереса к происходящему.
Тем временем их вывели на площадку, где собралась толпа. В воздухе разлилось напряжение, густое, вязкое словно мед. Видать, подобные зрелища здесь были редки: люди вытягивали шеи, толкались, чтобы не пропустить представления. Три согбенных и выживших из ума старца тоже присутствовали, даже обрядившись в лохмотья «праздничные».
Рион огляделся, прикидывая, откуда ждать удара: площадка, со всех сторон окруженная пышными порослями сталагмитов, не внушала опасений. Провал? Внезапная пропасть? Подземное озеро? Если последнее, то плохо – дышать под водой Рион не умел, да и вода скорее всего окажется чересчур холодной. Ним за спиной тихо всхлипнул.
Тем временем представление началось. Тот старейшина, что был слепцом, поднял руки – вокруг воцарилась плотная, давящая тишина, лишь где-то на границе слуха тихо шлепались капли воды, выстраивая
