у меня хватало забот поважнее.
– А что именно мистер Бэнкс оставил мне в наследство?
– Имущество мистера Бэнкса можно описать в нескольких словах, – сказал мистер Патридж. – Эта квартира – она теперь твоя, некоторое количество банковских облигаций, несколько картин… и пять тысяч фунтов.
Пять тысяч фунтов! Я бросилась к мистеру Патриджу и заключила его в объятия с такой силой, будто он подавился арахисом, а я пыталась его спасти.
– Это же восхитительная новость, расфуфыренный вы лапочка! Ах, милый мистер Бэнкс!.. Будь он жив, я бы поцеловала его необъятный лоб тысячу тысяч раз!
– Будь он жив, – улыбнулся мистер Патридж, – он бы не передал тебе своё имущество.
Берта смотрела на меня со слезами на глазах:
– Выходит, вы теперь богатая наследница.
– Разумеется, ещё многое предстоит оформить. – Мистер Патридж надел цилиндр. – Как исполнитель последней воли мистера Бэнкса я обязан обеспечить тебе должный уход. Тебе понадобится опекун, и надо будет подумать о поступлении в школу.
– Совершеннейшая чепуха, – отрезала я. – Мне сейчас не до учёбы. На мне висит с дюжину великих миссий и заговоров.
– Миссии? – с сомнением переспросил мистер Патридж.
– Я бы рассказала подробнее, дорогой, но всё это очень личное. Похищенные безумицы, проклятые ожерелья, иные миры, потерянные подруги…
– Понятно.
Потом я спросила мистера Патриджа, может ли он разыскать потерянного ребёнка. И рассказала ему все приметы, какие знала, ни словом не упомянув об Анастасии Рэдклиф. Он ответил, что это будет очень непросто, но он постарается помочь.
– Теперь что касается опекунства, – сказал мистер Патридж. – У меня есть тётушка, которая, возможно, согласится взять эту роль на себя…
– И как вам такая глупость в голову пришла, – тактично заметила я. – Нет, мистер Патридж, мне не нужны никакие опекунши.
– Не хочешь же ты сказать, что собираешься жить здесь одна?
– Конечно, нет. – Я одарила его улыбкой свежеиспеченной наследницы. – У меня на примете есть прекрасная компания.
– Красивая кухня, – сказала миссис Диккенс.
Мы сидели за круглым столом у венецианского окна, откуда открывался чудесный вид на Беркли-сквер, – я, Берта и миссис Диккенс.
– И это всё теперь твоё? – в изумлении спросила старая экономка.
Я кивнула. Мне и самой не верилось. Мистер Бэнкс сделал меня своей наследницей. Квартира была огромная. Натёртые до блеска деревянные полы. Красивые ковры. Изящная французская мебель. Пять спален, во всех удобные бронзовые кровати. Множество картин на стенах.
– Я так счастлива за тебя, деточка, – сказала миссис Диккенс. – По-моему, ты очень даже заслужила такой подарок судьбы. – Она тяжело вздохнула. – А на Теккерей-стрит ты, надо думать, уже не вернёшься?
– Конечно, нет, – ответила я. – Надеюсь только, вы сможете принести мне часы Ребекки.
– Тридцать
