вспыхнул интерес:
– И какой же у тебя новый план?
– Не ваше дело, обжора вы напыщенная. Кстати, не подскажете, когда луна снова будет в третьей фазе?
– Через четыре дня, кажется. А почему ты спрашиваешь?
– Просто так.
– Несносная девчонка! – зарычало привидение.
Первый обед в моём новом доме был очень торжественным. «Мой новый дом» – какие волнующие слова! Берта чудесно сервировала стол. Красивейшие фарфоровые тарелки и столовое серебро мистера Бэнкса сверкали при свечах. С каждой стены на нас взирали сельские пейзажи Англии.
Миссис Диккенс превзошла себя. Курица была зажарена до угольной корочки. Мундиры картофелин в духовке обрели восхитительную ворсистость крабового панциря. Бобы выглядели так, будто их пытали. Соус бугрился устрашающими комками. Но впервые за долгое-долгое время я была счастлива. Горло по-прежнему болело. Суставы еле гнулись. Но у меня в запасе имелась парочка блистательных замыслов по спасению: один – Ребекки, второй – Анастасии. У меня снова появилась надежда!
Миссис Диккенс проследила, чтобы стол был накрыт как подобает, и велела Берте идти с ней на кухню, чтобы прибраться и помыть посуду до ужина. Они торопливо направились к выходу из столовой, но я их остановила.
– Почему мы не можем пообедать все вместе? – спросила я.
Мисси Диккенс ахнула:
– Как же это, деточка?!
– Да очень просто. – Я расстелила на коленях салфетку (на мне было прелестное светло-зелёное платье, купленное Бертой). – Миссис Диккенс, хоть ваши таланты и исчерпываются умением дремать после обеда и виртуозно прятать бутылки виски, но вы приготовили эту жутко обгорелую курицу и, по-моему, имеете полное право сесть за стол и отведать угощение.
Экономка сначала растерялась. Но, убедившись, что я серьёзна, как распорядитель на похоронах, подошла и села рядом со мной.
– Это против всяких приличий, – пробормотала она, набивая рот картошкой, – но да хранят тебя небеса, деточка.
Берта сделала книксен (вот чудачка) и попятилась к двери:
– Я пойду помою кастрюли…
– Ничего ты мыть не будешь, – отрезала я.
– Правда?
– Берта, ты ревёшь как корова по восемь раз на дню, а то и больше, но сердце у тебя доброе. И если две служанки могут сидеть за одним столом, почему третья не может присоединиться к ним?
Она покраснела и, хихикнув, села за стол.
Разговор вскоре перешёл на мои грандиозные планы – точнее, на один из них. Когда я объявила, что намерена не только пойти на бал в Баттерфилд-парке, который состоится через четыре дня, но и разузнать там про Анастасию, у Берты и миссис Диккенс глаза на лоб полезли.
– Нельзя тебе туда, деточка! – запротестовала миссис Диккенс. – А то эта злющая леди Элизабет опять посадит тебя в дурдом!
– И правда, мисс, – поддержала её Берта. – Стоит ей вас увидеть – и всё будет кончено.
– Правильно.
