нашими странами очень высоко, и все, что удалось противникам договора – несколько затянуть его ратификацию (в итоге проголосовать против решились всего пять сенаторов из 100!). Но я считал, что процесс демонтажа наследия холодной войны надо ускорить. Самым реальным шагом в этом направлении было бы подписание договора о 50-процентном сокращении стратегических наступательных вооружений. Мы знали, что этого хотел и Рональд Рейган. Началась подготовка к его визиту в Советский Союз.
В конце февраля в Москву приехал Джордж Шульц. Эта встреча была важной для меня. Госсекретарь подтвердил, что президент стремится к подписанию договора по СНВ до истечения срока своих полномочий, лучше всего – во время визита в Москву. Но уже в ходе беседы, и особенно в последующие месяцы я почувствовал, что руки у госсекретаря, да и у президента не свободны. Это сказалось прежде всего при обсуждении проблемы ПРО. В совместном заявлении, принятом в Вашингтоне, наши страны подтвердили взаимосвязь СНВ и ПРО и приверженность соблюдению Договора по ПРО «в том виде, как он был подписан и ратифицирован». Мы настаивали на том, что это положение должно найти отражение в новом договоре СНВ. Сам текст договора был уже в значительной степени готов – по оценкам экспертов, на 95 процентов. Но то и дело возникали новые препятствия – на первый взгляд технические, но было ясно: в Вашингтоне активно работают противники договоренности.
Шульц, как нам показалось, был настроен конструктивно. Это проявилось и в нашей февральской беседе, особенно в разговоре о региональных проблемах. Госсекретарь приветствовал наше заявление о выводе войск из Афганистана и со своей стороны предложил сотрудничество в урегулировании ближневосточной проблемы.
– Мы ждали, когда вы убедитесь в том, – сказал я госсекретарю, – что без участия Советского Союза трудно решить эту проблему. Думаю, сотрудничество между нами здесь может быть плодотворным.
Разговор о происходящих в мире изменениях был серьезным. Я обратил внимание на слова Джорджа Шульца:
– У меня нет волшебного стекла, через которое можно увидеть будущее. Но я замечаю, что в мире развиваются тенденции, которые требуют, я бы сказал, нового мышления. И если действовать в духе этого нового мышления, то, мне кажется, мы увидим по-новому и наши интересы. Многое предстанет в другом свете.
Слова «новое мышление» впервые прозвучали из уст высокопоставленного представителя администрации Рейгана. Но у него были очень влиятельные оппоненты.
Последующие события подтвердили, насколько ожесточенной была борьба в США вокруг того, какой будет дальнейшая политика по отношению к Советскому Союзу. Важнейший вопрос – будет ли в Москве подписан договор по СНВ. Прогресс наметился, но каждый шаг давался с трудом, подвижки делались с большим скрипом. В мае стало ясно, что на подписание договора по СНВ к московскому саммиту выйти не удастся. Парадокс: и мы были за договор, и Рейгану хотелось увенчать свое президентство таким крупным шагом, и Шульц делал все, что мог. Но лобби противников
