по душе. Никак к согласию не придут! И тут осенило их Провидение: – А давайте, – говорит сыночек Вова, – вот как сделаем: пускай Ёжик сам выберет себе имя! – Это как же? – удивились Отец и Мать. А вот как! – отвечает им Вова и объясняет, чего делать надобно.
И вот, написали они на трех бумажках три имени: Дима, Юра и Сережа, скатали эти бумажки в шарики, так что не поймешь, где какая, и чаду неразумному подсунули. А чадо, бессмысленно, как это водится у новорожденных, тыкая руками туда-сюда, ррраз! – и прихватило одну из бумажек и к себе ее потянуло. Они эту бумажку у чада отобрали, развернули честь по чести и прочли. А стояло там имя «Сережа» (имя – сразу скажем – для чуда-юда самое подходящее).»
Так и выбрал себе Сережа свое имя сам.
Вова это вспоминает, и у него на сердце тепло. На хорошем имени для брата настоял, хоть и был Вова тогда сам еще совсем мальчишкой.
– А что эти там? – спрашивает он Сережу, благодушно глядя на него.
– В кухне?
– Ну… Сидят?
– Сидят. Про Соньку говорят. Еще про какую-то Адусю. Еще про местком и про обсуждение на кафедре.
– Ну-ну, – Вовой овладевает неудержимая ирония. – Про искусство, значит. Про духовное. Культуру несут – не расплескать бы по дороге. Жрецы искусства.
– А почему жрецы? – спрашивает Сережа.
– Потому что жрут много.
– Много чего?
– Водки.
– Но ведь водка жидкая, – удивляется Сережа. – Разве ее можно жрать?
Он неприятно поражен: у взрослых столько путаницы! Раньше Сережа думал, что у взрослых – порядок, всё на своих местах, а оказывается… У них столько странного, как это правильно сказать? – Да – нелогичного. «Жрут водку» – это как?
– Так что, – вновь спрашивает Сережа брата, – водку можно жрать?
Вова затягивается в последний раз, давит окурок в пепельнице.
– Можно, – отвечает он. – Но лучше поменьше.
– Странно как-то получается, – рассуждает Сережа, – водка жидкая, но ее можно жрать. А вино тоже жидкое, но его почему-то называют сухим.
Вова усмехается.
– Один мой приятель в школе, – продолжает Сережа, – говорит, что оно в таблетках, как «сухое горючее», которым бабушка кур опаливает. А я говорю: чушь! Оно тоже жидкое, только называется сухим. А он мне: ну ты дурной! Кто же мокрое сухим назовет?
Вова смеется. Сережа немножко обижается.
– Вот тебе смешно, – говорит он, – а я почувствовал себя, как дурак.
– Ты не дурак, – успокаивает его старший брат. – А вино называют сухим, потому что…
Сережа ждет. Что же ему сказать? Вова и сам не вполне понимает, почему так говорят: «сухое вино». Действительно, чушь какая-то получается…
– Потому
