style="font-size:15px;"> Она подходит к сыну и, гладя его по голове, успокаивающе говорит:
– Не переживай, все пройдет, воспоминания только и останутся.
– Как это не переживай? – взвивается он. – Она ушла, понимаешь, она ушла?
– Вернется, все будет хорошо.
– И почему я маленьким не умер? – произносит Вова, глядя в бесконечность. Жизнь разбита, всё кончено…
Но Мать, увы, не может себе позволить и дальше предаваться с Вовой мировой скорби – у нее, на минуточку, есть еще дела…
– Мам, вот тебе деньги на продукты, – возвращается она к прозе жизни. – Я в буфет на работе зайду, если будут сырочки, то возьму. Давид должен привезти 20 кг капусты. Пусть на балконе поставят, потом разберемся. Все я пошла.
И с этими словами она уходит.
А в кухне «продолжается бой»: Сережа стоически пытается доесть «солдатиков». Но силы и терпение его уже на исходе. Ему кажется, что больше от него уже просто невозможно требовать. Но Бабка, преданная своему долгу кормления до полной победы, непреклонна:
– Ты должен доесть до конца, – говорит она ему. – Че осталось, надо доесть – это твоя сила!
Сережа любит бабушку, но как же она назойлива! Что с ней делать?
– Я уже наелся, – объясняет он. – Больше не хочу. И вообще, я ничего не хочу, совсем ничего.
– Хошь-не хошь, а кушать надо! Совсем худой будешь – помрешь! – она в ужасе спохватывается. – Ой! Да че я тако говорю-то, дура старая? Доедай, доедай. Один генерал остался.
– Я не хочу есть генерала, и вообще, зачем их есть?
– А чего ты хочешь?
– Я не знаю… Селедку и водку.
– Наверное, это вкусно, – думает он, вспоминая, как Отец недавно, когда у них были гости, сказал: «Водка и селедка – это гениально! И просто, как всё гениальное…». А эти «солдатики»… Сережа не хочет произносить плохое слово – даже мысленно, но оно так и крутится в сознании. – Эти бутерброды, – продолжает он свою мысль, – они, как вата, никакого вкуса!
– Сорок человек на сундук мертвеца, и бутылка рома, – глядя на брата, иронически комментирует Вова это «меню».
Этого Бабка не понимает, но водка… Только этого и не хватало!
– Батюшки! – восклицает она, обращаясь к Сереже, – Водку не надо тебе. Это така дрянь. А селедку я те приготовлю.
– Марусь! – произносит Вова (так он, а вслед за ним и Саша, любят называть Бабку) – Слышь, Марусь! А мне приготовь яду змеиного. Чай, есть у тебя.
В этот момент его прорывает, и он ревет в голос:
– Не могу я больше! Почему всякие говноеды все могут иметь, а мне нельзя?
– Да ты че, Вова? Плюнь ты на девку эту!
– Ты опупела, да? Я его… Нет, я себя…. – он сжимает кулаки.
Бабка не совсем понимает. Она обеспокоена, и даже напугана. Просительным тоном она обращается к внуку:
