потребителя подобной информации.
Милтон Эриксон. То, что связано с этой фигурой, исполнено парадоксов и, возможно, является лучшей метафорой его терапевтического подхода, немыслимого без парадокса, ошеломления, кажущегося противоречия. Крестьянский сын, родившийся в начале века в шахтерском поселке («Я родился… в самой заурядной избе.., три стены были бревенчатые, а четвертая была отвесным склоном горы, а пол был земляной») и выросший на ферме, стал, по мнению многих, самым выдающимся психотерапевтом ХХ века, профессором…, основателем…, президентом… и обладателем еще множества титулов и званий. Человек, в 17 лет перенесший полиомиелит и приговоренный к смерти («Я услышал, как трое врачей в соседней комнате говорили моей матери: „К утру мальчик умрет“. Будучи нормальным ребенком, я не поверил этому»), заново учившийся ходить, на всю жизнь оставшийся калекой и многие годы проведший в инвалидной коляске, прожил 78 лет жизни, наполненной трудом и достижениями, стал отцом восьмерых детей, работал до самых последних дней, когда отказывали и руки, и язык, поражая приезжавших к нему учиться со всех концов мира не только мастерством, переходившим в умение творить чудо, но и способностью радоваться каждой минуте отпущенной ему жизни. («Члены семьи Эриксонов… воспринимают болезни и неудачи как черные сухари жизни. А ведь нет ничего лучше черных сухарей, скажет вам любой солдат, подъев весь свой неприкосновенный запас»). Врач, возвращавший здоровье и полноту жизни сотням людей, часто до этого годами безрезультатно ходивших по специалистам. А ему порой хватало единственной встречи, а то и телефонного разговора… В качестве терапевтического средства он использовал экскурсии в ботанический сад, бессонные ночи, проведенные стоя у каминной полки, натирание полов, ресторанные склоки, битье и разрушение больничного оборудования… И в то же время он был для своих пациентов «человеком, которому ты полностью доверяешь, кто никогда не оставит тебя в беде и которому всегда можно протянуть руки»… Ниспровергатель и безжалостный критик всех и всяческих теорий в психотерапии («Я считаю ошибочной любую психотерапию, опирающуюся на единую теорию. Ведь все люди не похожи друг на друга»), особенно непримиримый к психоанализу, хоть и признававший, что «Фрейд обогатил психиатрию и психологию массой ценных идей, … до которых психиатрам и психологам следовало додуматься самостоятельно, а не дожидаться, пока Фрейд им все разжует», он сам стал основателем нового направления в психотерапии, получившего название «эриксоновский гипноз», оставил множество учеников и последователей. На методах Эриксона, тщательно проанализированных и переработанных, во многом основаны технологии столь модного ныне НЛП (нейролингвистического программирования). И вместе с тем, мастерство Эриксона принципиально не воспроизводимо (недаром один из участников обучающего семинара резонно замечает: «Люди всегда выполняют ваши внушения и с большим вдохновением, чего нельзя сказать о моих пациентах»), потому что не поддается
