избегать всевозможных ток-шоу, клубных посиделок, бесконечных праздников и поминок. Но меня радовало, что могу, не слишком задумываясь о хлебе насущном, постигать актёрское ремесло, сниматься в хороших фильмах, много читать и заниматься любимыми и нужными делами. Детей, правда, мы так и не нажили. Лерочка твёрдо решила, что мы должны пожить для себя, а я вяло настаивал.
Знаете, смотрю я на свою прошедшую жизнь и теряюсь. Как будто не жил, а находился в каком-то непонятном подвешенном состоянии, в неком душевном анабиозе.
Эх, милая незнакомка! Помню, однажды всё-таки порывался с ней познакомиться, порывался… но пыл мой как-то быстро иссяк, а тут ещё, как назло, неотложное дело появилось…
…Незнакомка в упор смотрела на меня своими большими глазами и не отводила взгляд. И столько в её глазах было боли и укора, что мне стало не по себе, и я – отвернулся. И тогда она совсем разрыдалась, сорвалась со своего места и побежала к выходу.
Я вскочил и уж было кинулся вслед, но встал как вкопанный, вспомнив о своей «шизофрении», и лишь растерянно смотрел, пока незнакомка не скрылась за резными воротами зала.
– Ваня, теперь уже не догонишь, – услышал я за спиной насмешливый голос ненаглядной супруги моей, а ныне уже вдовушки.
Я обернулся: злая усмешка блудила на холодном и красивом лице.
– Вот, Ваня, упустил свою настоящую любовь, – говорила Лера, – теперь локти кусай. Зачем ты на мне женился, дурачок? Кто тебя просил? Хорошей жизни хотел? А как тебе хорошая смерть?..
Алаторцев покачал своей огромной седой головой и сказал:
– Вот видишь, Ваня, я же говорил, театр пустоты не терпит. Если постановка хорошая, зрители её без внимания не оставят. А тут аншлаг…
– Ванечка, смотри, хорошо играй, не разочаруй публику, – ухмыльнулся Бересклет. – Вся выручка твоя…
– Жить, Ваня, интересно, но и умирать тоже забавно. Особливо когда с душой играешь… – сказал кто-то из покойничков.
Вдруг на меня удивительное и странное спокойствие нашло. «Ну, спятил я, и что? – весело думал я. – Сумасшедшие, они, говорят, счастливые. Живут в своём мире – и горя не знают. А если даже и умер, так всё равно уже ничего не поправишь. И вообще – в гробу я эту жизнь видел… Здесь тоже, оказывается, интересно… И впрямь, что это я теряюсь? Не всем выпадает с покойниками общаться. Надо бы какого-нибудь зацепить…»
Окинул я глазком гостей и на Петре Карпове остановился. Тоже он из покойничков. Помню, любил я с ним поговорить. Больно занимательные беседы у нас получались. Что и говорить, Пётр Петрович – человек легендарный, с великим талантом. Про таких говорят: актёр от Бога. В своё время он меня учил актёрскому мастерству, советы давал. Вот и сейчас потянуло меня совета спросить, как дальше жить после смерти…
Выпили мы за встречу по рюмочке, закусили, и Пётр Петрович говорит:
– Не
