говоря о своих сослуживцах – головоломка не сходится, установить, кто есть кто, невозможно.
– У каждого человека есть биография, – сказал второй. – Родители, семья. Школа, где он учился. Дом, где он рос, и соседи, друзья. След, который трудно замести или подделать. И которого не будет у пришельцев. Или – если кого-то из экипажа, пришедших из будущего, сочли более полезным использовать на берегу, то явно не на рядовых должностях? Значит, надо смотреть на карьерный рост, не объяснимый иными причинами.
– Думали и об этом, – ответил первый, – но у русских за последние сорок лет творилось черт знает что! Та война, затем революция, Гражданская – когда все перемешивалось и летело к чертям. Чекистские расстрелы, беспризорщина, детские дома – и «кто был ничем, тот станет всем». Да и последняя война весьма способствовала карьере тех, кто талантлив. Как, например, жена Лазарева – достоверно установлено, что она жила до войны в Ленинграде, отец ее был простым рабочим на верфи, и ее саму у нас бы не взяли даже служанкой в приличный дом. Парни из Лэнгли стараются – но это даже не иголку в стоге сена искать, а булавочную головку в огромной куче крапивы, разбирая голыми руками.
– Я бы еще обратил внимание на некоего Смоленцева, – задумчиво произнес второй, – что-то уж очень ему везет.
– Надо знать русских, с их культом героев, – сказал первый. – Обычный головорез, неплохо обученный, кому сначала поручили папу вытащить. Затем кому-то в Москве при подборе кандидатуры охотников на Гитлера, пришла в голову мысль сделать культовую фигуру. Ну, а Гиммлер в пятидесятом пошел уже довеском. Если нам повезет поймать этого героя при какой-нибудь новой его миссии, то будьте уверены, вопросы ему зададим. Ну а пока Лазарев – единственная фигура, в инаковости которой мы не сомневаемся. Я голосую за то, чтобы продолжить нашу игру!
– «Своей крови мы не прощаем», – покачал головой второй. – А если вы правы и это правило не Сталина, а тех, кто за Дверью? Мне еще жить не надоело!
– А разве речь о том идет? – вмешался третий. – Как я понял, предполагается всего лишь нейтрализовать объект. Доставить, получить информацию – ну а после как раз вступить в переговоры, именно с теми, с кем надо, а не с их кремлевской марионеткой.
– И кто ответит при неудаче? – спросил четвертый. – И перед русскими, и перед Конгрессом?
– Коул, заместитель директора ЦРУ, – сказал первый, – в существование Двери не посвящен, но истинный патриот Америки. Знает лишь, что порученная ему миссия чрезвычайно важна для нашей национальной безопасности и при успехе будет столь же щедро вознаграждена. И готов принять, что при провале – он будет ответственным за все. Просит лишь, чтоб даже в этом случае назначили пенсию его семье.
– Тогда принято, – заметил третий, – стоит попробовать. Я за, джентльмены.
– Принято, – сказал четвертый, – стоит попытаться, чем ждать, что проиграем.
