это вам и предстоит понять, что именно нужно менять. И против чего он у вас протестует.
Наташа почему-то почувствовала ужасную неловкость перед молодым мужчиной в белом халате. Будто обнаружив у нее эту «психосоматику», он узнал про нее что-то интимное. Хотя, наверное, то, что она недовольна своей жизнью и ее уверенный вид и поведение, победная улыбка, мягко говоря, немножко маска – это действительно очень интимное.
– Хорошо, доктор, спасибо. Я обязательно поговорю со своим организмом по душам, – закрыла не очень смешной шуткой тему Наташа.
Доктор удовлетворенно кивнул, пообещал отразить все свои рекомендации в эпикризе и покинул палату. Наверное, сюда только тактичных набирают, прямо отдельно тестируют их на это дело, подумала Наташа, глядя на закрывающуюся за доктором дверь палаты. Он совершенно четко почувствовал ее смущение и не стал лезть глубже, чем это было необходимо, в душу Наташи.
Наташа отпила еще немного кофе и откликнулась на Олин вопрос:
– Ну, помню. И что?
– Сколько раз тебя в больнице Руслан навестил?
– Три.
Ни одного, на самом деле. Но фиг я тебе про это скажу!
– Наташ, ты пролежала в больнице 2 недели. В одной станции метро от его квартиры. Тебе не кажется, что он мог бы уделить тебе больше внимания?
Это она еще не знает, что дня через три после госпитализации, когда сбить ее 220×150 врачи не могли даже капельницами, Наташа получила от него смс: «Малыш, улетаю на фестиваль в Турцию. Море, солнце, фрукты. Обещаю пару раз нырнуть за тебя)) Целую, с надеждой на твое скорейшее выздоровление, твой Русик». Она, кстати, хранит эту смс-ку в архиве до сих пор. Не понятно зачем, но хранит.
– Оль, ну ладно тебе!
Надо постараться улыбнуться, но зло на подругу берет – аж скулы сводит.
– Я что, глубоко больная и лежачая там была? Просто легла чуть подлатать себя, ничего такого!
– Ничего такого? – и брови Оли взлетели вверх двумя крыльями. – Для тебя это «ничего такого»?
Красивая она все-таки, даже без косметики. Мужики головы сворачивают. Такое или при рождении выдается, или достигается большими деньгами и большими усилиями пластических хирургов. Но у Оли – первый вариант. И умная. И работник хороший. Ничем бог не обидел. Совсем близкой подругой ее, пожалуй, назвать трудно. Но у Наташи таких близких и нет. Как, впрочем, и вообще подруг – ей всегда было некомфортно подпускать людей слишком близко к себе. Оля – исключение. Ей она доверяет, знает, что не подведет. Ибо имеет в этом «не подведет» свою личную заинтересованность. Оля – она из таких трезвых и расчетливых девочек, которые понимают, что они не ледоколы, а врожденный второй номер. Находят себе правильный ледокол, встают в проложенный фарватер и по чистой воде – к победе, укрываясь за лидером от лишних бурь. Уж в чем-в чем, а в людях она, Наташа, разбирается отлично!
Язык не только до Киева доведет, но и до подмосковного Бабаевска. Наташа, пока ехала в поезде «Кишинев-Москва», очень волновалась как
