![Désenchantée: [Dé]génération - Алекс Вурхисс](/cover_328975.jpg "Désenchantée: [Dé]génération - Алекс Вурхисс")
со шрамом. У того на лице появилось выражение, от которого Пьерина еще глубже закуталась в свой плед:
– Мы?! Герр Кауфман, Вас я на передовой не наблюдал. Более того, все мои попытки связаться с руководством Люфтваффе, когда гетьман Войска Польского Гусман аль-Мансур нанес контрудар, и была возможность, что второй корпус не выдержит и отступит, оказались напрасными. Знаете, что мне ответили ваши телефонистки?
– Quo cazza, что они тебе ответили, – пробормотала Пьерина, легким движением пальца переключаясь с восьмерки на девятку. Девяткой оказался… французский TF1. Двое юношей, белый и чернокожий, смачно целовались во весь экран, тиская друг друга весьма и весьма однозначно. Затем черный взял белого под руку и увел в закат. Этот ролик Пьерина уже видела, и не раз – реклама презервативов «Контекс». Однако, вместо рекламы, появился явно «перешитый» субтитр:
«Гомосексуализм однозначно ведет к дисфункции личности и появлению психических отклонений. Педерастия является нарушением гражданского кодекса Орднунга и является основанием для немедленной дегуманизации по категории б, вне зависимости от наличия или отсутствия имени, прав и заслуг. Категория б означает Дезашанте».
Последние слова были выделены красным.
– Круто, – улыбнулась Пьерина, но улыбка у нее вышла какая-то злая. – Интересно, это Дезашанте действительно так страшно, как о нем говорят?
Что такое Дезашанте, за пределами Нойерайха никто толком не знал, но все знали, что на земле нет ничего хуже, чем Дезашанте. Это слово, переводящееся с французского как «разочарование», внезапно стало для всей Европы страшнее всех иных слов. Все началось с того, что несколько высокопоставленных лиц по обе стороны океана внезапно пропали, а затем их близкие получили по электронной фотке «открытки». На них были пропавшие, поодиночке, стоящие у какого-то каменного обрыва. Подпись к открытке гласила: «привет из Дезашанте».
Пьерина видела несколько таких «открыток» – во Франции, где ей довелось пожить немного, их показывали по головидению. Если бы ей передали чье-то мнение о них, она бы отнеслась к нему со своим извечным скепсисом, но не в этом случае. Люди на снимках-гифках были разными – сильными и слабыми, мужественными или изнеженными, они представляли разные сферы деятельности: политику, финансы, промышленность, вооруженные силы, секретные службы, церковь, науку, культуру…
Среди них были мужчины и женщины, молодые и пожилые, были люди разных рас и национальностей, но объединяло их одно.
Люди замечают только самые сильные эмоции, или те, что стараются показать намеренно. Даже в жизни, а на гифках так и подавно. «Открытки» не были постановочными, хотя многие готовы были считать их такими – наверно, чтобы оградить себя от жестокой правды.
У людей с «открыток» не было никаких следов пыток, они не выглядели изможденными, не казались одурманенными. Но одно у них было общим. Не страх, есть нечто, еще более страшное, чем страх. Под воздействием страха мы
