крошечный. Час наката или около того. Оставалось уповать лишь на то, что он разберется…
Глава 7
27 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Дела в этом небольшом городке закончились только после того, как удалось нормально обработать рану полковника и перевязать его чистыми бинтами. И пока это делали, Максим смог не раз и не два чертыхнуться. Ругая себя за то, что сразу не глянул. Ведь Андрея Петровича фактически бросили умирать, даже не потрудившись по-человечески перевязать.
– Что вы такой хмурый? – поинтересовался полковник после того, как Максим с трудом снял перевязку. Андрею Петровичу даже пришлось зажать палку между зубами и терпеть. Отдирать присохшие бинты от раны – то еще удовольствие. А обезболивающих нет. Так – влили стакан водки и дали сочную, свежую палку на закуску.
– Вас же бросили умирать, да?
Тот нервно дернул глазом, но ничего не ответил.
– Не забудьте им в лицо плюнуть, при случае. Если бы мы сейчас не озаботились, вы бы почти наверняка воспаление подхватили бы. Они рану даже не пытались чистить. Лучше бы пристрелили. Смерть в горячке – поганая смерть.
А вот дальше выяснилось, что Максим тот еще садист. И, если бы бойцы не держали Андрея Петровича, пришлось бы выдавать тому порцию наркоза кулаком в ухо. Возможно даже не один раз. Ну а что прикажете делать? Осколком в рану занесло куски мундира. Да-да, именно крупным осколком, а не пулей, как сам раненый говорил.
Вот поручик и полез со свиным рылом в калашный ряд. Предварительно отмыв в спирте найденные у коменданта инструменты эскулапа. Не оперировать, конечно. Нет. Рану чистить. Заодно и до осколка дотянулся и смог его вытащить. Крупный он был и зашел неглубоко. Потом промыл рану. Стараясь кипяченым слабым солевым раствором вымыть из нее всякий мелкий мусор. Для чего приспособил банальную клизму, только маленькую. Не факт, что он все делал правильно. Не его профиль. Так – действовал больше по наитию.
Максим Федорович серьезно рассчитывал на то, что Андрей Петрович потеряет сознание от боли и можно будет уже спокойно все сделать. Однако не вышло. Полковник держался. Выл жутко, скорее даже больше мычал, чем выл. Грыз зажатую палку нещадно. Дергался, да так, что дюжие солдаты едва удержали. И даже под себя сходил комплексно. Но не отключился. Крепкая у него была психика. Поручик же с самым невозмутимым видом продолжал делать свое дело. Зачем? Да черт его знает. Видимо, сказывалась его слегка «протекающая крыша». Ведь полковник мог умереть от болевого шока. Но в тот момент Максим о том не думал… ему почему-то хотелось покопаться металлическими предметами в ране…
Завершил чистку. Швов накладывать он не умел, да и нечем было. Так что ограничился плотной повязкой. Влил в полковника еще один стакан водки. Не подействовало. Еще один. Отключился. Теперь можно было позволить солдатам привести тушку полковника в порядок и загружать ее в грузовик. Обмыть там и портки сменить.
– Вы учились на
