должен по праву быть признанным настоящим творцом стихотворения, точнее, Творцом поэта.
В этом, вероятно, и кроется тайна сочетания неизменности, тождественного в своей личности автора с бесконечным разнообразием и изменчивостью его стихов. Поэзия всегда творится заново, у нее нет предшественников и не может быть последователей, в том числе и в творчестве самого поэта. Но не иметь предшественников – значит быть старше всех. Поэзия бесконечно старит поэта и бесконечно молодит, ибо всегда творит его абсолютно новым. Только относительное старение – результат «опыта» – разрушение, причиняемое временем. Бег времени нельзя остановить, т. е. нельзя не стареть. Можно, однако, как это происходит у поэта, оказаться пронзаемым временем, пока оно не разъест, не выжжет, как уксус, саму возможность старения. И тогда, уже абсолютно проницаемый, не оказывающий сопротивление Времени поэт, сам становится рекою времен, речью, не имеющей ни начала, ни конца, старше которой нет ничего и юней которой нет ничего. Об этом – одни из самых глубоких в сборнике – «Стихи о времени» Виктора Ширали:
«Стареем не со временем, а от.
Оно сквозь нас пронзительно течет.
Мы ж движемся ему наперерез,
Пока нас не проточит,
Не разъест.
Стареем не со временем, а для
Него – улыбка, стих и взгляд,
Как камень в воду, брошенный тобой
В меня, как в реку, ставшую судьбой.
Так вечно быть.
И не иметь предтеч.
Не истекать,
а неизбывно течь.
Копить в себе и души, и века.
Как времени…
Как имени река…»
Река времени есть речь поэта, река имени или «река, которая имеет Имя», река имени поэта, имени, которое ставится над его произведениями, на обложке сборника его стихов. Оно встречает нас, предваряя всякую нашу встречу с поэзией, прежде, чем мы пойдем «под обложку», погрузимся в чтение, будем захвачены рекою этой речи. Оно провожает нас и на обратном пути, когда мы закрываем книгу.
Имя поэта – предтеча нашей встречи с Поэзией и свидетель нашей разлуки с нею, знак и залог того, что в ту же реку, ибо тем же остается это имя, можно будет войти снова, вопреки тому, что говорил Кратил.
Книга 1
Черт меня дернул с душой и талантом родиться в России.
Поясняю: Эта родина-галера Нам дается для труда – Не для побега.
Сопротивление
«Оклемался…»
Оклемался.
Гляди –
Вкруг сиренит июль.
Лета пыльные груди
Сочатся полынью.
Не отталкивай их,
Приложись и целуй,
Пока цикнет с гримасой:
Мерзавец –
Ведь больно!
Больно, милая,
Славно.
Елозит
