место, увлажнилось слезами.
Они подкинули дров в костер, чтобы он горел жарче, вкатили в него восемь камней, потом четыре камня, потом снова восемь. На то, чтобы нагреть их, при этом то поднимая, то опуская полог, открывая и закрывая дверь, потребовалось много времени.
Но они понимали, что должны это делать. Ничего другого им не оставалось. Конечно, можно было напиться, но сейчас они не собирались этого делать. Теперь с алкоголем было покончено.
Эммалайн знала песни для вноса талисманов, для приглашения манидоога, аадизоокаанага[15] – духов. Ландро знал песни для животных и ветров, дующих в разных направлениях. Когда воздух стал густым от влажных и горячих испарений, Лароуз перекатился через спину, поднял край брезента и вдохнул холодный воздух. Он спал. Песни стали его сонными грезами. Родители пели существам, которых просили о помощи, а те пели предкам – таким далеким, что даже их имена были утеряны. Что же до тех, чьи имена еще хранились в памяти, имена, заканчивающиеся на «-ибан», то они продолжали существовать в мире духов, и с ними все обстояло гораздо сложнее. Они были главной причиной тому, что Ландро и Эммалайн теперь крепко держались за руки, бросая амулеты на раскаленные камни, а затем проливая горькие слезы, рыдая взахлеб.
– Нет, – сказала Эммалайн, застонав и оскалившись. – Раньше этого я тебя прикончу. Нет.
Он успокаивал ее, разговаривал с ней, молился вместе с ней. Ободрял. Исполнял вместе с ней Танец Солнца[16]. Они делились услышанным во время транса. Тем, что видели, пока постились на высокой скале. Их сын вышел из облаков и спросил, почему должен носить чужую одежду. Они видели, как Лароуз проплывает над землей. Он положил руку на их сердца и прошептал: «Вы будете жить». Теперь они знали, что означают все эти образы.
Постепенно Эммалайн теряла сознание. Казалось, несчастная мать испустила дух. Она свернулась калачиком и протянула руку к сыну. Они сопротивлялись мысли использовать имя Лароуз до тех пор, пока не родился их последний ребенок. По-французски оно значило «роза», отличаясь сразу и чистотой, и мощью, и его носили знахари, некогда встречавшиеся в их семье. Ландро и Эммалайн условились никого им не называть, но сын будто родился с этим именем.
В течение нескольких столетий в каждом поколении семьи Эммалайн кто-нибудь носил имя Лароуз. Поэтому Лароузы прежних поколений находились в родстве с ними обоими. Они оба слышали связанные с ними истории.
Шел 1839 год. У стен затерявшейся в краю оджибве фактории индианка по имени Минк, то есть Норка, продолжала шуметь и скандалить. Она требовала у торговца молока, рома, крепкого спирта, красного перца и табака. Прежде ей уже удавалось плачем и визгом добиться подачки в виде небольшого бочонка спиртного. Шум действовал на нервы, но Маккиннон не спешил затыкать ей рот. Минк происходила из таинственной и жестокой семьи, в которой водились знахари, владевшие мощными заклинаниями. Она родилась красавицей
Духи
Танец Солнца – широко практикующаяся среди американских индейцев религиозная церемония, как правило, проводимая после нескольких дней поста и предусматривающая групповые танцы, иногда сопровождающиеся самоистязанием (в знак раскаяния или чтобы выйти из транса).
