как ртуть.
– Космос – неподходящее место для разговоров о любви. Как, впрочем, для любых разговоров. Это все равно что громко смеяться в огромном соборе или пытаться вальсировать под гимны.
– Гляньте-ка – сентименталист, – заметил Конрад.
Агнца передернуло. Он рассердился на самого себя.
– Гляньте-ка – олух царя небесного, – процедил он и принялся мерить отсек шажками.
Они стали моей неотъемлемой частью: Агнц, Конрад и экипаж. Словно кровь, пульсирующая в артериях живого тела, словно лейкоциты и бактерии, и жидкость, поддерживающая их существование, как воздух, продувающий мои каморы и попадающий в мое сердце и в мои движители, утоляющий мой разгоревшийся аппетит, не догадываясь о том, что они всего лишь единицы энергии, подобно корпускулам, придающим большой массе – то есть мне – подпитку, жизнь и тягу.
Как и в любом теле, во мне водились микробы. Подрывные элементы. Болезни, а также сторожевые лейкоциты.
Нам всем поручили одно дело. Это мне было известно. А именно: отбивать усиливающиеся атаки на цитадели землян – Фобос и Деймос. Я ощущала ползучее напряжение, нараставшее с каждым днем. Члены экипажа слишком много курили, кусали губы и сквернословили. Впереди нас ждали великие дела.
В моем теле микробы присутствовали в незначительном количестве, но они были опасны, ибо передвигались свободно и беспрепятственно, не вызывая подозрений. Звали их Антон Ларион и Ли Беллок. Я называю их микробами просто потому, что, как и в случае микроскопических организмов в большом теле, их функции заключались в том, чтобы отравить и уничтожить меня. А лучший способ привести меня в негодность – это частичное уничтожение моей алой крови, то есть капитана Агнца или его боевых расчетов. Ларион и Беллок вознамерились их тихо и изощренно отравить.
Самосохранение – вечный и всеобъемлющий инстинкт. Оно свойственно как металлам, так и амебам. Оно свойственно как человеку, так и металлу. Моему телу угрожало нападение. Удара извне я не опасалась. А вот насчет удара изнутри такой уверенности не было. Внезапное нападение могло убить меня вскоре после моего рождения. Я не одобряла этот замысел.
Я летела сквозь космос к Марсу. Я не могла говорить. Я могла лишь ощущать голосовые вибрации в своем нутре. Голоса Хиллари и Конрада, спорящих о своей женщине по имени Алиса в Йорк-Порте, голос капитана, дающего нагоняй экипажу, когда мы достигли пояса астероидов. И посреди этого потекла тайная ядовитая струя – Ларион и Беллок, – их голоса отскакивали от моего корпуса:
– Беллок, ты знаешь план. Я не хочу, чтобы ты спекся в критический момент.
– Какого черта. Я знаю свое дело. Не волнуйся.
– Ладно. Объясняю. Что касается убийства капитана Агнца, это исключено. Нас двое против всего экипажа – двадцати четырех человек. Я хочу дожить до получения денег, обещанных за эту… работу.
– Тогда остаются… двигатели…
– Я – за, если и ты за. Это боевой корабль. Ради скорости с него сняты запчасти и лишний груз. Часовые мины способны
