style="font-size:15px;"> – Спускаетесь в отсек? – спросил капитан.
– Да, сэр.
– Я спущусь к вам… – Агнц посмотрел на наручные часы. – Скажем, через тридцать минут. Проверим с вами вспомогательные двигатели, Беллок.
– Есть, сэр.
– Тогда по местам.
Беллок и Ларион стали спускаться.
Агнц стремительно направился в вычислительный отсек переговорить с молодым Айресом, застенчивым, безусым юношей с ниспадающими на глаза волосами, который, казалось, только что выпустился из Семантической школы. В присутствии капитана его розовощекое лицо зарделось. Они словно приходились друг другу дедом и внуком.
Вместе они прозондировали карты звездного неба, а когда закончили, Агнц прошелся из угла в угол, хмурясь и разглядывая носки своих ботинок. Айрес занимался вычислениями.
Постояв, Агнц озабоченно посмотрел в иллюминатор и спустя минуту сказал:
– Как-то, еще совсем маленьким, я стоял на краю Большого каньона и думал, что отныне меня ничем не удивишь… – Пауза. – A теперь я получил свое первое капитанское назначение и… – он тихо похлопал меня по корпусу, – первоклассную красотку ракету под свое командование. – И тут же вопрос Айресу: – Айрес, вы кто?
Огорошенный, Айрес захлопал глазами:
– Я, сэр?
Капитан стоял, повернувшись к Айресу крепкой маленькой спиной, проводя смотр звезд, словно небесного воинства, переданного под его начало.
– Да. Какого вы вероисповедания, я хотел спросить, – уточнил он.
– А! – Большим и указательным Айрес потянул себя за правую ушную мочку. – Я был агностиком первого класса. Получил степень или, лучше сказать, был выпущен с понижением из Академии Атеизма.
Капитан, не отрывая глаз, смотрел на звезды.
– Вы сказали «был», Айрес. Вы подчеркнули это слово.
Айрес скривил рот в полуулыбке:
– Точно. Я хотел сказать… Да, сэр. Но это мой первый полет, сэр. Так что это многое меняет.
– Неужели?
– Да, меняет, сэр.
Капитан непринужденно покачался на каблуках.
– Каким образом, Айрес?
– Вам, как и мне, известно одно высказывание. Старинное высказывание. И мудрое. Оно звучит так: «Баптист – это атеист, слетавший на Луну».
– Это относится и к методистам, и к епископалианцам, и к трясунам.
– Да, сэр.
Капитан издал звук, напоминающий смех:
– Все мы одинаковы. Все до единого, Айрес. Толстокожие богоборцы, честные и порядочные, когда мы у себя в Бруклине и в Вошоки. Достаточно лишить нас земли и притяжения, и мы превращаемся в слезливых детишек без подгузников в долгой черной ночи. Черт побери, да разве найдется сегодня хоть один ненабожный звездолетчик, Айрес!
– А вы набожны, капитан?
Агнц закрыл рот, посмотрел в иллюминатор. Поднял маленькую руку, плавно вытягивая
