роковой схватки мастера-рубаку убил на дуэли другой мастер. Теперь она догадалась, что этим мастером и был пан Збигнев. Дружба этих двоих строилась на том, что в любой момент один мог попросить другого о заступничестве, а другой – занять ему денег или использовать свои могущественные связи. Барбара не верила в искренность такой дружбы, и пан Кветковский невольно вызвал у нее неприязнь.
Когда гость поцеловал ей руку, она вежливости ради обратилась к нему:
– Надолго вы к нам, пан Плетковский?
– Кветковский, если угодно, Збигнев Кветковский, ваш раб до гроба.
– О, простите, – искренне извинилась пани Барбара.
– Пан Збигнев к нам не из праздного любопытства, душа моя, он вывез свой гарнизон на маневры, – ответил за вояку князь. – Своим визитом он решил напомнить мне о приближении нашего родового ежегодного праздника. Пан горит желанием завоевать серебряный пояс.
– Кто знает, может быть, на это раз мне повезет, – заметил гость.
Пани Барбара уже слышала о празднике, про который только что напомнил князь. Издавна Гаштольды связывали свою судьбу с военным поприщем, и их родовой праздник являлся следствием этой фамильной традиции. С некоторых пор он назывался «Король курка», настоящая же история его происхождения уходила корнями в те времена, когда еще не знали огнестрельного оружия. Гаштольды, прямые потомки древнейших вождей, гордились этим праздником, как, впрочем, и другими нерушимыми обычаями своего княжества. Менялось оружие, но смысл праздника оставался прежним – это было соревнование в меткости стрельбы. Принять участие в нем мог любой взрослый, будь то гость, местный житель или наемник. Об этом Барбара знала.
– Как я поняла, пан однажды участвовал в подобном турнире? – спросила она.
– О да, в прошлом году, – охотно отозвался гость. – Пан воевода тогда доверил мне право первого выстрела.
– Кое-кто из моих гайдуков стрелял лучше тебя, Збышек. Не так ли? – напомнил князь.
Лицо гостя потемнело. Было очевидно, что это напоминание не доставило ему удовольствия.
– Ничего, – тихо отозвался он, – Бог даст, в этом году мне повезет. Я готовился. Скажу больше: я уверен, что выиграю, – он посмотрел на пани и, улыбнувшись, добавил: – По крайней мере, теперь я этого желаю как никогда.
Едва ли хозяин понял смысл последней фразы, иначе ему было бы не до смеха. Зато этот смысл разгадала пани Барбара, и сердце ее дрогнуло от страха. Щеголь гость на мгновение представился ей обитателем преисподней. Ей даже показалось, будто он громко захохотал…
Чуть позже Барбара уединилась в своей комнате и, желая освободиться от недоброго предчувствия, опустилась на колени перед образом. «Господи, – шептала она в страхе, – чем я прогневала тебя? Зачем послал мне эти испытания? Мне было так плохо, когда он смотрел на меня! Даже теперь я чувствую боль. Освободи меня, Господи, от этой напасти, верни спокойствие!»
Долго молилась она. Молилась – и не
