медленно повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую, и шум затих.
– Во-первых, если кто до сих пор не понял, – веско произнесла она, – я делала это ради всех, искала способ вытащить нас любым способом – о том, что придет помощь никому в голову в тот момент прийти не могло. Во-вторых, я ему сразу сказала, что если нет мужской накидки, то пусть даже не надеется. – Оправдываться Варвара не любила и сразу перешла на повышенные тона. – Поэтому чистоту гарантирую не меньше вас всех. Кстати, эту вещицу я забрала, желающие могут потом взглянуть.
– А до рыкцаря? – не унималась Антонина.
Судя по гулу, ее поддерживали многие. Живой свод надо мной зашатался, представленные в двух дюжинах красота и женственность с помощью колыхания к очевидным обнаженности и соблазнительности прибавили мою озабоченность: игнорировать случившиеся со мной чудеса организм не собирался. Взгляд скакал, как блоха на поджариваемой собаке, но сейчас его не замечали.
– А до рыкцаря, – Варвара вставила руки в боки и грозно повысила голос, – я проходила вместе с вами неоднократную проверку у врачевательницы.
Опа. Оказывается, останься я в школе еще некоторое время…
Мне стало очень нехорошо, где слову «хорошо» не место даже в плане отрицания. Словно с пляжа – в криосауну. Фантомные боли – о том, чего не случилось. Когда я был девочкой и избегал разоблачения в постели, в туалете, в купальне и на общих занятиях, о возможном врачебном осмотре даже не думалось. И лежал бы сейчас не под приятной тяжестью бывших соучениц, а под другой тяжестью где-то на кладбище. Нет, учитывая местные похоронные традиции – просто лежал, обгладываемый волками, и в новом состоянии на них было бы совершенно начхать.
Мою дрожь Варвара ощутила бедрами, но отнесла к другим причинам.
– Ко мне вопросов нет? – обратилась она к царевнам. – Тогда к вам. Красные дни ни у кого не наступили?
– Неужели бы не подмотались, – проворчал кто-то в ответ.
Снова они о своем, о девичьем. Когда же закончится эта бесконечная ночь. Звезды заглядывали сквозь кучу собравшихся в плотное кольцо голов и смеялись надо мной, мужчиной, поверженным женщинами. Они висели на мне гроздьями: гладкие, гибкие, упругие…
Мягкие.
Волнующие.
Уф. Взбудораженные мысли искали и не находили пристанища. Кровь забыла о гравитации.
Как бы я хотел сейчас отвлечься, но, закрыв глаза, чувствовал… короче, чувствовал. Открыв – видел. Ни единого шанса забыться или запереться в башне сознания. Башня взята штурмом, ворота выломаны, гарнизон взят в плен.
– Все-таки, наш Чапа – герой. Он такой терпеливый, – упавшим балконом придавил внезапный комплимент с уст Кристины.
Ее бархатные ладони потерли мою руку, бедра добавили дров в горящий домик, присоединившись к действиям рук. Царевна обескураживающе
