в феврале светлее весенней ночи —даже им не дают стемнеть над больной столицей,
и, конечно, нам нелегко, но, должно быть, не очень,
раз никто не знает, сколько это еще продлится.
Мне не хочется быть пустым, но заполниться тоже нечем,
только тьмой… но это – не лучший метод.
Ты смеешься: смешно промолчать об этом,
говорить – смешнее, но все же легче.
Ты смеешься, твой взгляд пробегает мимо…
Кто поймет, что он – боль, пока не отнимут руку?
…занавесок, окон, меня и того, что еще за ними.
Наше время молчит, да и мы не поможем друг другу.
«Я боюсь одиночества. Юность уходит…»
Я боюсь одиночества. Юность уходит.
Утекают сквозь пальцы холодные дни.
Говорят, впереди еще долгие годы,
только хватит ли силы добраться до них?
Я лежу в темноте. Эти черные окна,
как зрачки вертикальные, смотрят, смеясь!
Лишь рассвет, приходя, как заботливый доктор,
алым пламенем в кровь усыпляет меня.
Не вернуть уходящего. В том, что осталось,
я не вижу конца этой дикой тоске,
только чувствую, как расцветает усталость
красной родинкой на потемневшем виске.
17
Попробуй что-нибудь понять
под стук взорвавшихся колес.
Увяз по пояс, не донес,
растратил все по серым дням.
Накапай мне под шорох звезд
семнадцать капелек зари,
семнадцать лет за ним одним —
за счастьем – голосящий дрозд.
И мне не впрок ни пальцев лоск,
ни сытый и спокойный быт —
семнадцать капелек судьбы
накапай мне под стук колес!
Стихи о море
Если небо смешать с землей
получишь, конечно, море.
Назови: «ничто»,
и никто не возьмется спорить.
Все, что будет после
и было – до.
Дух бесплотный над
голубой водой.
Уходящие твари
попарно, в ряд,
дважды два и еще раз
стократ подряд.
Разноцветные камни
в твоей горсти.
Плеск в ладонях,
и взмах – лети!
И тогда я понял:
мне не уйти,
ибо все, что могло,
то уже в пути.
Я остался лежать
наравне с тобой —
в опустевшей раковине
прибой.
Ольга Авербах
Израиль, г. Хайфа
Родилась в Харькове. Окончила Хайфский университет, специальность английский язык и литература.
Из интервью с автором:
Пишу, сколько я себя помню. Мама перестала смеяться, прочитав, в мои 13 лет. Через год отнесла мои стихи в израильский журнал, их напечатали. Я на маму очень сердилась. Я считала, пусть взрослые думают, что хотят – я пока не знаю, что пишу. Что ж, теперь знаю.)
©
