По следам слов. Антология

      Продавленный диван. Сорочка тела

      Скрывает анатомию души —

      Сиамское объятье за пределом.

      Души пчелиную обиду, – жить,

      Глотая жидкий вакуум пространства,

      Глушить вскипанье жала, но – дыши,

      Не забывай поесть-попить и здравствуй,

      Когда поют прощально камыши.

      Я буду здесь, пока свеча горит

      В последней на земле сорочке тела.

      Что волшебство сжигает изнутри,

      Мы видим только в миг перед расстрелом,

      Устало глядя в лезвие зари

      На горизонте. В полночь перед встречей

      Гудит огонь, переплавляя жизнь,

      И пляшет в нем безумный человечек,

      Летучий порох крутит виражи,

      И нежить ожиданья, страх и смоль

      Несет из крематория домой.

      Одна половинка окна растворилась,

      Одна половинка души* оторвалась

      И падает вниз, как снежинка на впалый

      Живот мотокросса под небом двукрылым,

      Вполне снисходительном к адреналину

      И смертности, слишком высокой для верных.

      Кто создан из камня, кто создан из глины[3] —

      Тот голем, тот памятник. Пена и сера

      Погони, щекочущей радостью ноздри…

      И кружит земля на ребре серебристом,

      И жмется к Хозяину божия искра,

      И память в окне захлебнется неистовым

      Криком, унесенным ветром… Марина,

      Волна есть волна, и разбилась о пристань.

      И плакать смешно. И надеяться поздно.

      Душный в своей изощренности мир

      Братьев нелюбящих, траченных лир,

      Скальпель хирурга в руках у художника,

      Образ подопытный. Врет палантир.

      Скальпель выводит черед виражей

      От заостренных эльфийских ушей

      До притупленных клыков, что напротив,

      В поисках если не истин, то вшей.

      Мелочность – не до героев врагам,

      Местность токсична, отсутствует храм,

      Вши – актуальней, чем тысяча истин,

      Дарят реальность волшебным мирам,

      Смертность святыням, презренье богам,

      Терпкой слезой кровоточит Сезам,

      В душу пудовую Средневековья

      Вогнан клинком доэдемовский срам.

      Где он, желанный от века изгиб

      Тела и век… Ближе ядерный гриб.

      Всходит на подиум кукла живая,

      Жертва фантазии – твой прототип.

      От тоски по нежити – замерзаю…

      Не плывется мне по течению

      Зависаю глыбой базальтовой

      Над

Скачать книгу