с ароматными ягодами земляники, или малиновый веник со сладкими и крупными, как маленькие лапоточки, малининами. Иногда зимой, когда папа возвращался с охоты, он доставал из кармана завернутый в газету кусок черного хлеба и говорил, что это лисичкин хлеб. Я безоговорочно верила.
Запомнилось, как папа ходил охотиться на зайцев. Почему-то зимой зайцы, видимо голодая в еловом лесу, по ночам подходили к селу и облюбовали сельское кладбище, обгладывая растущие там яблони и другие «сладкие» деревья. Вот зима, мороз, мы уже спать ложимся, а папа с другом на охоту собираются. На кладбище они залегают между могил, белые простыни у них на тулупы для маскировки накинуты. Поджидают беленьких зайчиков. Луна. Все видно. А утром мне достаются заячьи белые хвостики. Если шкурка испорчена пулей, то и шкурку отдают мне для кукольных нарядов.
Однажды я сижу на печке, у меня свинка, шея действительно как у поросенка. Гляжу вниз на маму, жду, когда она меня позовет завтракать. А мама шмыгает носом и вытирает слезы. Я кричу: «Мама, почему ты плачешь?» «Сталин умер», – отвечает мама. О Сталине я знаю, что он наш вождь, о нем по радио песни поют и его портреты носят на демонстрации 1 мая и 7 ноября. Я слезаю с печки, пью горячее молоко с хлебом, потому что сахара нет, а несладкого чаю много не выпьешь, и иду гулять. Мама кричит мне вслед, чтобы я к ребятам не подходила, потому что я заразная. У меня какое-то вялое состояние. Я забираюсь на сугроб и, чтобы не провалиться в снег, ложусь на спину. Надо мной синее небо. Я поворачиваюсь на бок. Близко-близко от моего глаза голубоватый пористый снег. Скатываюсь с сугроба, мне скучно гулять одной. Я направляюсь к центральной улице. На книжном магазине висит красный флаг, обшитый черной лентой. Я такого раньше не видела. Возвращаюсь домой, спрашиваю маму. Она отвечает, что это траур по Сталину.
Я расту, мой мир расширяется. Хочу описать, как помню, село моего детства – Сидорово. В то время это был районный центр Лежского района Вологодской области. Название района от реки Лежи, на берегу которой село и стоит. Лежа была в то время довольно широкая и глубокая, по ней даже лес сплавляли, а мы по заторам из бревен перебегали с одного берега на другой. После 1959 года районный центр из Сидорова перенесли в город Грязовец, многие государственные служащие, оставшись без работы, продавали свои дома и уезжали в другие места, а семьи из дальних маленьких деревень переселились в Сидорово. До революции, говорят, это было большое торговое село, куда крестьяне из окрестных деревень свозили на ярмарку плоды своих трудов. Я описываю наше село, как помню, с 1951 по 1958 год, когда я была маленькой девочкой от 3 до 10 лет.
И так, если заходить в Сидорово с востока, то сначала слева находилась машинно-тракторная станция (МТС), как в народе называли «гаражи». Потом начиналось село. Сквозная главная дорога проходила через все село. Слева был стадион, потом какое-то административное здание, а справа в деревянном нарядном доме с резными наличниками сидел самый главный начальник
