у парня звонкий, чуть хрипловатый, застуженный ветрами, а хозяину послушный. Посерьезнел вдруг Иван:
– А вот эту молодежь особенно любит:
Бандеривськи ботокуды,
Що вы наробылы?
Комсомольця молодого
Безневынно вбылы.
Буйный витер ваши кости
Погани розвие,
А забуты комсомольця
Нихто не посмие.
Вот какие песни сегодня поют! И хоть написаны они недавно – это тоже фольклор: в них гнев и ненависть народа! Знаете, кто автор, например, той, которую я пел?
Мария Григорьевна качнула головой, она торопливо, пристроив тетрадь на колено, записывала.
– Сложил ее комсомолец Мыкола Максис, волынчук. Восемнадцать лет было хлопцу, когда встретил свою смерть. А посвятил песню Мыкола двум комсомолкам, зверски замученным бандеровцами. Погиб хлопец от бандитской пули, а песня его борется…
Знал бы Нечай, откуда идет учительница – по-другому бы разговаривал. Была Мария на лесном хуторе, что затерялся в такой чащобе – и пройти трудно. В 1935 году появился в этих местах новый человек, Тарас Скиба. За большие деньги купил кусок леса. Батрацкие руки вырубили деревья, выкорчевали пни, кустарник, и эти же руки подняли землю, бросили в нее зерно, поставили дом-крепость и огородили его тыном выше человеческого роста. Редко ходит хозяин дома Тарас в соседние села. Растет у Тараса Скибы дочь-красавица. Вдвоем живут они на хуторе, мать девушки умерла еще в войну, как-то внезапно и тихо.
Когда Мария подошла к дому Скибы, казалось, все подворье вымерло. Только псы-цепняки остервенело прыгали на забор. Наконец вышел хозяин. Хмуро осмотрел девушку, спросил, чего надо.
– Мне бы воды напиться, парит очень, – просительно проговорила Мария.
Скиба молча указал на колодец с притороченным к цепи ведром. Мария пила студеную воду, чувствуя на себе пристальный взгляд хозяина. Тот не уходил, что-то выжидая. Мария выпрямилась и спросила:
– Не знаете ли присказок народных?
– Кое-что знаю, – ответил неприветливо Скиба. – Ну вот хотя бы эту: «Ты лошадь поил?» – «Поил». – Скиба задумался, потом проворчал: – А дальше забыл. Может, вы помните?
– Вроде бы помню: «А чего ж у нее морда сухая?» – «До воды не достала».
Обмен паролями состоялся. Хозяина будто подменили.
– Проходьте в комнаты, – гостеприимно пригласил он.
В светлице вымытый до желтизны пол, герань на окнах, огромный фикус в кадке, занявший угол, патефон на тумбочке, прикрытый кисейной накидкой, иконы в вышитых рушниках, сулея самогонки на столе. За столом – трое.
– Слава героям! – сказала Зорина.
– Героям слава! – откликнулись те, за столом.
Приказано взять живым
Фининспектор, приехавший вместе с Нечаем, оказался веселым, общительным парнем. Он недолюбливал акты и налоговые ведомости – просидел над ними вечер в сельсовете и на этом закончил ревизию. Но покидать Зеленый Гай не торопился. Перезнакомился
