расцвета белорусской журналистики. Понимаете, неожиданно появились новые фигуры… Другая генерация… Вот я заходил в редакцию «Белорусской деловой газеты» и встречал этих аккуратных, прилично одетых мальчиков, при галстуках… Они писали сначала «USD», а потом ставили цифру. Меня это очень смешило, потому что я писал просто – «120 долларов» и все. Но у них появился свой жаргон. Они знали английский, некоторые по два языка. Появился немножко такой европейский лоск. Понимаете? Чуть-чуть. То есть, я увидел, что стало возникать новое поколение. Да, они, как мне казалось, мало читали, в плане общей культуры были не очень… Но мы – другое поколение. Зато у них был свой приличный компьютерный, языковой уровень. Появились интересные люди в области экономического анализа, чем я совершенно не владел (я больше публицист литературного склада). Мне было интересно читать, как эти мальчики и девочки писали экономическую аналитику и выказывали при этом немалые познания. В общем, это была уже новая журналистика. Выяснилось, что если народу дать свободу, то, как грибочки после дождя, какие-то начинают возникать новые явления. Понимаете? И была какая-то конкуренция. Середич с такой народно-популистской газетой «Народная воля» свою нишу занял. И Марцев, помимо издания «БДГ», задумал такой лихой бульварный листок, как «Имя», который тоже обрел свою аудиторию. В слово «бульварный» я не вкладываю обязательно отрицательный смысл, потому что немецкая газета «Бильд», которую я люблю читать, – это бульварная газета, так же как и английская «Сан». Но это такая классная журналистика. Так что бульварность, желтизна – это не всегда знак минус. И ее следует отличать от убогости…
А как Ваша профессиональная жизнь складывалась в это время?
С. Б.: Время было такое – все заговорили… А я еще с детства был говорун. Литературный мальчик, начитанный, говорливый. Ну а если вспомнить о конце 80-х – начале 90-х годов, то кто я был? Старший научный сотрудник Института литературы Академии Наук БССР, кандидат филологических наук. Шефом моим был очень известный писатель, критик, публицист Алесь Адамович. Александр Михайлович Адамович, покойный ныне. Мой старший друг, об уходе которого душа плачет до сих пор. Очень мне его не хватает. Ну и сам он был большим другом Василя Быкова. Через него я, собственно, и Василя Владимировича неплохо знал. Я занимался научной работой в секторе взаимосвязей литератур, отвечал за такую тему, как русско-белорусские литературные связи. И одновременно много занимался литературной критикой. И тут пришла перестройка. Можно было начать высказывать ся… Я совершенно неожиданно для себя выступил в партийной газете «Советская Белоруссия». Написал статью под названием «Перестройка – наша судьба», в которой рассказал, среди прочего, о безграмотных академиках. Я долгие годы был ответственным секретарем журнала «Вести Академии Наук» и видел, какую чушь несли порой в своих статьях и членкоры, академики. Бред малограмотных людей… Потом связался с газетой «Знамя юности». Это была интереснейшая и смелая
