всеми, начиная со Смоктуновского, Окуджавы, Караченцева… Они делали клуб. Они хотели, чтобы общались люди (делает сильный упор на два последних слова). Да, были там и «малиновые пиджаки», и всякие там зазнайки были, но они чего-то большего хотели, чем только делание денег, они что-то важное формировали (произносит с ударением) в городе. И сам театр ведь работал прекрасно (в голосе одновременно удивление, восхищение и эмоциональный подъем). Они хорошо платили актерам. Какие прекрасные актеры и режиссеры работали там! То есть, это был островок такой свободы, из которого какие-то ответвления могли возникать: и газета вот, и клуб, и журнал, может быть, еще что-то. Да, «Класс-клуб» это называлось. Открыли свой ресторан там же. Потом учредили премию – «Человек Года». И я еще успел первый получить первую премию в номинации «Журналистика» за 1994-й год. «Рождественские встречи» – так назывался этот вечер во Дворце молодежи.
Когда Вы обсуждали со своими друзьями эту газету, думали ли Вы о некой концепции, было ли какое-то целостное преставление?
С. Б.: Я думаю, что тогда было трудно выработать какую-то концепцию. Такую строгую, по каким-то там частностям. Несомненно, что это было либеральное, демократическое издание. Прежде всего важным было развитие демократического начала, направленного на сближение с Западом, потому что все-таки в западных демократических ценностях мы видели залог развития и нашей демократии. Мы хотели способствовать сближению Беларуси и западной демократии с тем, чтобы демократические ценности как-то тут утвердились. Вот в такой общей форме это существовало. Но так получилось, поскольку в Беларуси уже сложились лагеря к тому времени: коммунистический с ксенофобско-антисемитским акцентом, я имею в виду такие их рупоры, как «Политический собеседник» и «Славянский Набат», а с другой стороны была очевидна ограниченность (произносит это слово почти по слогам) национальной идеологии, то «Европейское время» заняло такую центристскую позицию. Но, конечно, с очевидной ориентацией, я повторяю, на демократические ценности. Но приходилось, приходилось давать пинки налево и направо. И нас критиковали и били и те, и другие. На «Европейское время» откликались. В газете даже была такая рубрика «колючих» заметок: давалась цитатка из цеплявшего нас издания, ну и соответствующий отлуп двумя-тремя фразами. Вот такая была позиция газеты.
А как Вы авторов искали? Как Вы их отбирали?
С. Б.: А Вы знаете что – это было не очень трудно. Потому что, во-первых, люди демократического склада сами тянулись к нашей газете. Во-вторых, по публицистике этих людей в других изданиях, по встречам с ними, разговорам было видно, что их позиция близка «Европейскому времени», что это люди не каких-то крайних взглядов, их демократизм был очевиден. Вот и сложился такой круг авторов. Ольга Абрамова печаталась, Валерий Карбалевич, еще находились какие-то люди… Из писательской среды я находил людей.
