что за адрес такой? – спросила я.
– Это Ирак.
– Значит, заграничная посылка. Вы должны заполнить таможенную декларацию. Вот бланк.
Через несколько минут она принесла мне декларацию. Консервов – пять банок, носков – две упаковки, бритвенных лезвий – две упаковки, Библия – одна. Получатель – Джим Мэкерт, отправитель – Сара Мэкерт.
– У вас там кто? – спросила я, заклеивая коробку.
– Сын. Мы с мужем лесники, в глуши живем. У нас даже кабельного телевидения нет. Он хотел на белый свет посмотреть, вот в армию и пошел.
– А где именно он служит?
– Провинция Аль-Анбар, – вздохнула миссис Мэкерт.
– А почему вы посылаете ему Библию? Неужели там нет?
– Это наша Библия. Ее я ему на ночь читала. Он просил.
С тех пор не проходило и недели без того, чтобы болотно-зеленый грузовичок миссис Мэкерт не парковался около здания почты. Из нашего города в далекий Ирак шли конфеты, печенье, полотенца, гель для бритья. В каждую посылку вкладывался конвертик с письмом. Глаза миссис Мэкерт за стеклами очков смотрели мимо меня, в угол, где был подвешен телевизионный монитор. Там часто показывали новости. Миссис Мэкерт не отрывала взгляда от глинобитных развалин, от горящей боевой техники. Потом она благодарила и прощалась, а я говорила, что она может приходить смотреть новости в любое время, когда захочет. Миссис Мэкерт уходила, а я продолжала думать о ней и о ее сыне. И о своем сыне тоже. Его зовут Стивен. Он жив и здоров. Он отращивает бычка для выставки и на этой почве запустил занятия в школе. Он влюбился и, витая в любовных грезах, въехал на тракторе в канаву. Интересно, какие мысли приходят в голову миссис Мэкерт, когда она думает о своем сыне?
Как-то раз миссис Мэкерт принесла на почту две маленькие посылочки с одинаковым содержимым. Увидев на коробках знакомый адрес, я слегка удивилась:
– У вас что-то не дошло в прошлый раз?
– Да нет, все доходит, грех жаловаться, – улыбнулась миссис Мэкерт. – Просто у Джима там пара приятелей, которым посылки не присылают. Один с родителями не общается, второй вовсе – сирота. А женами они еще не обзавелись.
Этот разговор, как заноза, застрял у меня в голове. По дороге домой я думала об этих двух приятелях Джима Мэкерта и о других таких же, в сущности, мальчишках и девчонках, которые по разным причинам оказались на войне совсем одни. Конечно, голыми они там не ходят и голодными не сидят. Но как приятно, наверное, получить в посылке любимое печенье, вытираться не казенным, а своим, домашним полотенцем. А еще приятней знать, что кто-то ради тебя собрал посылку, отнес на почту, написал письмо. Что кто-то за тебя переживает. И как, наверное, тоскливо и горько тем, кто этого лишен.
Я стала собирать посылку. Моя дочка, первоклассница Эллен, узнав о моих планах, сказала:
– Я обязательно что-нибудь сделаю. Я умею шить подушечки для иголок и прихватки.
– Детка,
