оружие.
Одна половинка раздвоенного кончика обламывается, а заокругленный конец задней части надо расщепить, чтобы вставить в трещинку бумажный хвостик-стабилизатор для ровного полёта по прямой.
Теперь бросай свой дротик во что-то деревянное: дверь, доску, оконную раму – он там воткнётся колющей половинкой кончика и заторчит…
Дорога в школу стала совсем своей, но всякий раз немножко другая.
Листва опадала, по лесу пошли гулять сквозняки, и школа различалась уже со спуска рядом с болотом, где на светлой и гладкой коре одной из широких осин темнела вырезанная ножиком надпись: «Здесь пропадает юнность».
( … до сих пор название молодёжного литературного журнала ЮНОСТЬ мне почему-то кажется коротковато ущербным…)
Потом повалили снега, но в наметённых сугробах за один день снова протаптывалась широкая тропа маршрута в школу.
Солнце нестерпимо искрилось в белизне по обе стороны дороги к знаниям, что превратилась в снежную траншею с оранжевыми метинами мочи на стенках; следующий снегопад их бесследно засыплет, но они появятся в других местах новопротоптанной (и ставшей глубже) тропы через лес…
Под Новый год наш класс закончил проходить букварь и Серафима Сергеевна повела нас в школьную библиотеку – узкую комнату на втором этаже, где она сказала, что теперь мы можем приходить сюда и брать книги домой для личного чтения.
Я принёс домой мою первую книгу, залёг с ней на диване и не подымался пока не прочитал до конца.
В ней рассказывается про город, где по улицам ходят молоточки и стукают по головам колокольчиков, чтоб те звенели – такая вот сказка Аксакова про табакерку с музыкой…
Зимние вечера такие торопыги, пока пообедаешь и отмучаешь домашнее задание по чистописанию – глядь! – а за окном уже густеют сумерки.
Но даже темень не в силах остановить общественную жизнь, вот и одеваешь валенки и тёплые штаны поверх них, зимнее пальто, шапку и – айда на горку!
Далеко? Да нет же! Ведь это та самая горка где мы спускаемся из Квартала к казармам новобранцев, когда идём в школу, поэтому снег тут хорошо утоптан и санки в нём не вязнут.
Горка начинается от окружной дороги, её бетон, конечно же, тоже укрыт укатанным снегом, но свет фонарей на столбах вдоль неё подтверждает – это всё та же дорога.
Один из придорожных фонарей стоит в начале спуска; под ним и собирается гурьба детворы с санками.
У большинства они покупные – с алюминиевыми полозьями и сиденьем из разноцветно лакированных брусочков-перекладинок.
Ну, а мои папа сделал у себя на работе, они чуть короче магазинных, но более угонистые, хотя тоже со спинкой, на которую приходится бросаться животом, когда разгоняешься под гору.
Низ спуска тонет в ночной темноте проколотой далёкой лампочкой над воротами казарм школы новобранцев.
Когда на излёте санки останавливаются, берёшь обледенелую верёвку, что продета
