и постоялый двор. Камера на четыре койки или шконки, в два яруса, просторная, уютная, не как обычно. Внутреннее убранство арестанта не заинтересовало: зайдя и поприветствовав сидельцев, он неожиданно для них подошёл к стене, прислонился и тихонечко съехал по ней вниз. Затих. Зачем? Почему на шконку рядом к ним не захотел? Чужое время надо экономить, своего всегда достаточно.
В ожидании новых событий, местные аборигены внимательно наблюдали за непонятными действиями, так сказать, новичка. Чуть погодя, не дождавшись продолжения, один старожил решил начать расспросы. Что за некультурность? Зачем лезть? Человек никого не трогает. Но жуткий интерес всегда просыпается ко всему неизведанному, пока новоиспечённый исследователь не получит по «рогам».
«Эй, браток. Чего застеснялся? Мы не кусаемся».
Реакции ноль. Да и какая реакция? Пилот ничего не слышит и не видит. Сознание ведёт работу по синхронизации внутренних систем с внешними, выполняя подключение к базам данных локальной матрицы. Типа интернета, вернее, совсем иначе: не существует аналогии.
Работа кропотливая и требует всех резервов и постоянной концентрации. Надо просчитать милли…, автор не сможет описать. Разум, который был так угнетаем и недоразвит своим хозяином в прошлой жизни, теперь имел совершенно другой характер: чистый, как горный хрусталь, послушный, ручной, невероятно работоспособный и неустанно собирающий и анализирующий всё, что ему прикажут; способный резать как лазерный скальпель, так же точно и остро. Разум теперь никогда не брал инициативу на себя, находясь под полным контролем сознания своего господина.
Тем временем исследователи непонятного, чувствуя свою родственную связь с Малдером и Скалли из «Секретных материалов», решили начинать действия. Самый смелый и опытный учёный подошёл к бесчувственному организму и спросил: «Ты глухой, что ли?»
«Не дадут спокойно заняться любимым делом», – решил Алексей.
Тело дёрнулось, потом ещё: «Поднимите мне веки».
Взгляды сокамерников встретились, пилот что-то тихо произнёс и снова закрыл глаза. Тело обмякло вновь. Исследователь очевидного и невероятного, постояв с секунду, двинул в сторону койки и рухнул – на койку, конечно: ему было хорошо. Людям вообще не обязательно приносить вред.
Настало время удивляться другому очевидцу. Нет, он не стал дёргать непонятный феномен. Хотя зря. Решив идти проторенной дорожкой, второй сиделец начал теребить возвратившегося:
– Родя, ты как? Что с тобой?
– Отвали, я спать буду.
– Чего он тебе сказал-то?
– Да пошёл он, ё… какой-то.
Занавес.
Солнышко припекало ещё совсем по-летнему. Питерские ночи в конце августа из года в год разные, но эта ночь поразила местный бомонд интересными жаркими событиями. «Натюрморт» выглядел примерно так.
В одиннадцать часов дня или утра, это у кого как, некоторых жителей одной из многоэтажек разбудил или отвлек от важных дел дикий неудержимый гогот под окнами. На улице, рядом с помойными контейнерами
