такое переживали. Пить, пить». Да и перепачканное лицо изменило облик, словно это был другой человек. Не Корякин уже, стёрли его.
Качаясь на непослушных, негнущихся и одновременно подкашивающихся ногах, майор поплёлся в сторону своего жилья. Через дом – недалеко. По дороге потешный путник, походивший на печёный картофель в мундире, ни на кого не смотрел и ни на что внимания не обращал. Надо добраться до родного дома: там отдых, там спасение. В пути неуклюжий гуляка всё время пытался припомнить последние события: ничего не выходило; разум будто перемкнуло, заблокировало и накачало анестезией – тут помню, тут не помню. Полный хаос. Незнакомые ощущения раздражали, не давали сосредоточиться, и Корякин прекратил попытки вспомнить всё.
Ввалившись в квартиру, обессиленный, но счастливый путник разделся, сходил на кухню за мусорным пакетом, и весь его праздничный наряд отправился на утилизацию. Затем вернувшийся из забоя труженик выпил чайник воды прямо из носика, благо полный. Долгожданная опреснительная процедура плавно отправила нестерпимую жажду в нулевую точку.
«Теперь в ванную. Дома. Наконец-то. На работе меня прикроют, если что. Да я и вчера там был. Начальник, вот ведь… То каждый день: "Где? Где?" А потом: "Отпусти". Надо срочно позвонить ребятам», – Корякин приходил в себя окончательно; у него всё получится, не впервой.
Его опередили. Раздалась знакомая мелодия звонка, стоявшая на Гончарова. Отыскав «трубу», но не успев ответить, «копчёный» опер вытаращился на экран уже работающего смартфона: во-первых, хорошо отложилось в памяти, что телефон отказался функционировать и он там даже чего-то ковырял; во-вторых, он насчитал… в общем, много пропущенных звонков, да ещё и в основном от горячо любимого шефа. Корякин помыкал, погыркал, надо же горло прочистить, подумал, что будет говорить, и решил набрать начальника. Гончаров опять опередил.
– Слушаю, товарищ полковник, – голос уже слушался, всё будет отлично.
– Слава, ты где?
Голос Корякину не понравился, но это ничего не значит:
– У меня операция незапланированная, лично надо было…
– Где задержанный?
– Какой задержанный, Анатолий Валентинович? У нас там несколько, – волк что-то чувствовал, но пока не мог понять до конца.
– Слава, не тупи. Ты надрался опять? Вчера твои взяли, а сегодня утром доложили. Только почему-то я от них об этом узнал.
Внутри всё опустилось, затем холод стал замораживать чумазого, похожего на шахтёра голого человека. Хотелось сглотнуть, но нечем. Текло время; в телефоне, как-бы из тумана, нечётким голосом шеф бурчал непонятную абракадабру. Слух наконец вернулся к прежнему уровню.
– Ты слышишь, чего замолчал? – нетерпеливо вопрошал начальник.
– Я вчера… Вы же сами мне вчера звонили вечером, – робко бубнил майор, потихоньку приходя в себя от очередного шока.
– Ты меня знаешь, по выходным нет привычки названивать,
