потов с Фролки в те дни сошло, сказать невозможно. И не от трудов одних. Больше от страху.
Перекрестилась Матрена. Молчком поужинали. Молчком спать легли.
Утром обронил Фролка:
– Со двора не ходи, кого у калитки приметишь, разом упреждай. Да гляди как следует, не то рядом на плаху головы положим.
Что делать будешь?
– Фальшивые деньги…
Затряслась Матрена.
– Страх-то какой… Может, не надо, Фролушка?..
– О том раньше думать надо было. Теперь поздно.
Непривычно Фролке монетное дело. Нужных приспособлений нет. Однако недаром слыл хорошим мастером. Изготовил что нужно. И посыпались государевы копейки, чеканенные рукой Фролки-кузнеца.
Сколько потов с Фролки в те дни сошло, сказать невозможно. И не от трудов одних. Больше от страху. Влетит Матрена, вытаращив глаза:
– Тимофеевна, соседка, возле ограды…
Рассовывает поспешно Фролка все по тайным местам. Руки ходуном ходят. А Тимофеевна и не думала во двор заходить. Шла себе мимо по своим надобностям…
В уговорный день было начеканено у Фролки копеек почти на сто рублей. Отродясь таких денег Фролка не видывал. Отсчитал пятьдесят. Побоялся нести все сразу – мешочек тяжел. Взял половину. И с ним в кабак кривой старухи забоялся идти. Спрятал по дороге в бурьян под чужим плетнем.
Вокруг старухиной избы походил. Зашедши, огляделся – нет мужичка. Для отвода глаз спросил старухиного вина самокуренного. Долго ждал. Нет мужичка – и все тут. Хмельного уже лишнее принял. Уходить собрался и услышал вдруг разговор негромкий двух людей, видать, гулящих.
– Чеканами с царского двора торговал…
– Неужто?
– Ей-богу!
– Поди теперь многие из-за него пострадают…
– Нет, под пытками помер… Слыхать, никого не выдал…
Вышел Фролка из кабака. В небе звезды играют. Под ногами шуршит талый снежок. Весной пахнет.
Осенил себя Фролка крестным знамением. Пробормотал тихо:
– Упокой, Господи, душу раба твоего грешного, не знаю по имени как…
Стал Фролка богатым человеком.
Остерегался поначалу тратить много денег. Потом осмелел. Слух о замках, что будто бы для иноземцев делает, пустил. Купил лавку. Матрена в цветастых платках принялась щеголять.
Куда как меньше страху теперь у Фролки было. По двору кобели злые рыскали – берегись, чужой человек, разорвут!..
Они первыми и подняли тревогу.
Залаяли оба остервенело. Насторожился Фролка. А собачий лай в пронзительный визг перешел и замолк сразу.
Фролка – к двери. Навстречу два дюжих мужика. Охнуть не успел, руки за спиной скрутили, и полетел Фролка от удара чугунным кулаком в затылок на землю… Кровь с пылью выплюнул, на колени неловко поднялся. Перед ним ладный белобрысый красавец, что не раз примечал, – возле лавки трется. Ноги в начищенных сапогах расставлены, руки в боки, цедит сверху:
– Попался-таки,
