стекла она, пожалуй, никогда не видела. Сколько весит эта конструкция?
– Федор Дмитриевич ожидает вас в кабинете, пожалуйста, пройдите прямо по коридору, затем сверните направо. Вторая дверь, – с вежливой улыбкой произнесла девушка и кивнула, прощаясь. Она не собиралась провожать гостью до нужной двери, и, похоже, ей сказали поступить именно так. Катя не сомневалась, что в этих стенах, как в хорошем театре, все происходит только по воле главного режиссера.
Торопиться не хотелось, наоборот, шаг замедлялся, а взгляд продолжал скользить то вправо, то влево. Уловив в душе подрагивающее беспокойство, Катя даже обрадовалась: оно обострило, усилило чувства. «Значит, здесь он живет… Многокомнатная квартира, занимающая целый этаж… Сколько комнат? Двадцать? Тридцать? Большие, маленькие, темные, светлые…» Но пока получалось только гадать, правда, возможно, всплывет позже, если удастся прогуляться по этажу.
На личной территории Мелихова царила иная атмосфера, более сдержанная и строгая. Ничего лишнего, кругом темное дерево, серые с черными прожилками полы и стандартный белый потолок, никаких побрякушек, вдоль стен – одинокие диваны и кресла, напоминающие огромных сторожевых псов породы английский мастиф. Около кабинета Катя остановилась, вдохнула, выдохнула, автоматически убрала съехавшую на глаза прядь, задалась вопросом: стучаться или нет, и решительно нажала на ручку двери.
– Добрый день, – ровно произнесла она, глядя в спину Федору Дмитриевичу Мелихову. Он стоял около окна, и, к сожалению, увидеть выражение его лица не получилось.
Резко обернувшись, Мелихов быстро посмотрел на настенные часы и ответил спокойно, без тени каких-либо эмоций:
– Добрый день. Вы не опоздали ни на минуту, а я люблю и ценю точность во всем. Прошу, присаживайтесь, – он указал на кресло и, не дожидаясь реакции Кати, устроился за письменным столом. – Как добрались?
– На метро, – просто ответила она, понимая, что дежурный вопрос был о другом. Все в порядке, доехала без происшествий, погода прекрасная… С чего еще принято начинать разговор? Катя попыталась уловить настроение Мелихова и поняла: ничто не тревожит душу этого человека, всего лишь еще одна деловая встреча, вот и все. На пару секунд она даже почувствовала себя пешкой на клетчатом поле чужой игры, но доверяют ли пешкам свои сокровища и тайны известные коллекционеры?
«Пожалуй, нет, – мысленно подчеркнула Катя и села в предложенное кресло. – Федор Дмитриевич, я готова шагнуть в вашу жизнь. Давайте приступим к делу».
И все же хотелось, чтобы Мелихов повел себя иначе, сделал чуть тише деловой тон и рассказал, почему выбрал именно ее. Потому что адекватная журналистка оказалась под рукой в нужное время? Но неужели у столь известного человека нет знакомых представителей прессы, да еще рангом повыше? Наклонив голову набок, Катя попыталась быстро перечислить свои плюсы, но сбилась и сдержала улыбку. Какой в этом смысл? Такие люди,
