Бена не стало.
16 сентября 2001 года
На следующее утро в шесть сорок я проезжал мимо «Выпечки от Назира». Остановился у входа.
Сегодня улица и сам городок казались еще более пустынными, чем прошлым утром. Опять же – было воскресенье. Хоть какое-то объяснение.
До меня дошло, что в воскресенье пекарня, возможно, закрыта. Куча заведений не первой необходимости закрывались на выходной в этом христианском городке. И, возможно, свет в кухонном окне походил на ночное сияние Бена. Некая константа.
Но потом я увидел, как в окне мелькнула ее головка: она шла к печи.
Я перевел рычаг старенького маминого «Бьюика» в положение «стоянка» и выключил двигатель.
Тогда я и заметил проблему с витриной пекарни. Кто-то кинул в слово «НАЗИРА» два сырых яйца, желтки которых непотребно стекали по стеклу до самого кирпича.
Промелькнула мысль, знает ли уже она.
Я подошел к входной двери. Появилась ее голова, и она жестом показала мне: идите вокруг. Я сделал, как велели, дошел до крохотной парковки пекарни и увидел служебный вход на кухню. Дверь была открыта.
Увидев, что я вошел, она улыбнулась. Это было приятно.
Казалось, давненько уже мне никто не улыбался.
– Вот, – произнесла она. – Вы снова пришли, брат Бена.
Я так устал, настолько впал в уныние, что едва ли не с готовностью принял свое новое имя. И никак на это не ответил.
– По воскресеньям мы раньше восьми не открываемся. Вот я еще даже пончики не нарезала. Но вы входите, поговорите со мной. Много времени это не займет. А кофе уже готов. Не обижайтесь, но выглядите вы очень плохо. Хуже, чем вчера. А я надеялась, что вам станет немножко лучше.
– Намучился ночью с Беном. У вас есть ведро? Что-нибудь, куда бы я набрал воды? И еще жесткая щетка или большая губка?
Она бросила на меня странный взгляд – ни понять, ни разобрать.
– Ваша мама ничего такого в доме не держала?
– Это не для меня. Для вас. Для вашей витрины. Кто-то в нее швырнул яйца.
Ее улыбка пропала. Я слышал, как она пробормотала что-то вполголоса, но ничего не разобрал. Не уверен, что сказано было по-английски.
– Прямо в имя моего отца?
«Вот, значит, кто такой Назир», – подумал я. Другая половинка ее «мы». Я, по-видимому, не очень спешил с ответом. А потому она продолжила:
– Вот, может, пончики через несколько минут и не поспеют. Придется мне сначала заняться другим делом.
– Да нет, все путем, – сказал я. – Вы делайте пончики. А я примусь за витрину. Мне только нужно ведро и что-нибудь, чем скрести.
Она довольно долго смотрела мне прямо в лицо.
– Вы уверены?
– Полностью.
Она исчезла в кладовке и вышла оттуда с алюминиевым ведром. Я смотрел, как она налила в него горячей воды из большого производственного двойного рукомойника. Добавила струйку жидкости для мытья посуды. Из ведра шел пар, когда она вручала его мне. Я подумал, что про щетку она забыла, но, заглянув
