Уж точно не тот кофе на заправках, на котором я сидел уже много дней. Я откусил от глазированного пончика, и глаза мои буквально рванули куда-то обратно в голову, закатились – такой он был вкусный.
Я поднял взгляд на девушку и увидел, что она пристально следит за мной.
– Вы сотворили волшебство, – произнес я.
– Просто они свежее тех, к каким вы привыкли.
Потом минуту-другую я сидел молча, глядя в окно. Мимо прокатили несколько машин, но дорога оставалась практически пустой. Я пил и обжирался, словно еда и напиток были спасательным тросом. Поглощал их, как умирающий, который думает, что, может быть, хотя и едва ли, еще сумеет спастись.
А потом – предсказуемо – кофе с пончиком кончились. Мне хотелось добавки.
Я встал и налил новую порцию кофе.
– Еще один? – спросила она. – Похоже, вы голодны.
– Было бы здорово.
– Как раз сочник пора вынимать.
Я смотрел, как она надела рукавицу и выдвинула из духовки противень. Поставила его на деревянный стол и запустила лопаточку под самый большой, самый прелестный сочник. Я подал ей свою бумажную тарелку: что попусту их тратить-то? – и она положила на нее сочник.
– Осторожней, – предупредила. – Горячий.
Я уселся обратно, следя, как она раскатывает большой кусок теста, а потом режет его быстрыми движениями ножа на кусочки, назначения которых я не понимал.
Я прикидывал про себя, моложе ли она меня… и если так, то насколько… когда она заговорила:
– Вы новенький в городе, – произнесла с акцентом, который я по-прежнему не мог разгадать.
– Да нет, я в городе старожил. Родился здесь. Уехал в колледж шесть лет назад и уже не возвращался.
– До сегодняшнего дня, – сказала она, отрываясь от работы.
– Да, до сегодняшнего дня.
Я не собирался говорить еще что-либо, если не спросят.
– А почему сейчас? – спросила она минуту спустя.
– Моя мать умерла.
– Ой. Простите. Мне незачем было спрашивать.
– Что вы, все нормально. Я вот дал себе слово покончить с этим городком навсегда. И начал новую жизнь. А теперь вдруг эта новая жизнь исчезла, а я вновь застрял здесь.
– Почему застряли? Почему вам нельзя снова уехать после того, как отдадите дань матери?
– Потому, что кто-то должен заботиться о моем брате. А никто другой за это браться не хочет.
– Он намного младше, ваш брат?
– Да нет. Он старше, по факту. По-моему, ему только что перевалило за тридцать. Если ничего не упустил. Нет. Не упустил. Он старше на шесть лет. Значит, только перевалило за тридцать. В прошлом месяце.
А я только и сообразил, что послать ему открытку за два доллара.
– Если он старше, тогда… Ой! – вдруг воскликнула она. – Я знаю, кто вы. Вы брат Бена.
Маленькие городишки. Как их не любить.
– Вы знаете Бена?
– Конечно,
