Давай я заплачу Тане, и тебе не нужно будет в этом участвовать. Или просто отдам тебе деньги, но тогда тебе придётся незаметно исчезнуть. Таня… попсихует немного, потом успокоится – у неё есть ещё одна девчонка… Никто и не узнает, почему ты передумала…
Говорить он начал бодро, но постепенно сник и начал запинаться. У Маши было такое чувство, как бывает после праздника, когда просыпаешься в собственной постели и видишь рядом незнакомого человека.
– Ты шутишь? – ляпнула она первое, что пришло в голову.
Ответ угадала интуитивно, но не смогла поверить.
– Я хочу помочь, – попытался убедить её Вадик.
– Зачем? Я не нуждаюсь в помощи! – ощетинилась она.
– Неправда! – мягко, но решительно опроверг её утверждение Вадик. – Если бы это было так, тебя бы здесь не было.
– В любом случае тебя это не касается! – рявкнула она, сама удивляясь собственной злости. Вырвала руки из его пальцев, бросилась в спальню так, как будто он пытался её перехватить, захлопнула за собой дверь и ещё долго стояла, подпирая её собственной спиной, пытаясь понять, что же это было.
*******
«Почему?» – стоя на коленях, Маша пыталась достучаться до неба.
Всю неделю задавала один и тот же вопрос, но не слышала ответа. Возможно, потому что шесть дней заключения в бетонной коробке: без еды и сна, зародили сомнение в существовании небес.
Мир исчез, осталась только небольшая комнатка, обитая бежевым кожзаменителем, без мебели, без окон. Колючий серый ковролин на полу – сделался орудием пытки. По нему не разрешали ходить, только ползать на коленях. И ни капли свежего воздуха – только смрад немытого, измученного тела. И святоши.
Разговоры о божьей любви остались позади. Стоило Маше нарушить правила, и её признали виновной.
Старшие сёстры приходили и говорили, говорили, говорили: о грехе, вине и наказании, не желая слушать её оправдания.
Искушение.
За неделю Маша очень много о нём узнала. И о себе. О том, что дьявол управляет ею, подвергая искушению других. О том, что нет страшнее греха, чем стать соблазном.
И каждый день они молились за неё, эти женщины, что желали спасти её бессмертную душу, но лица у них были каменные. Уходили довольные – счастливые победой над дьяволом.
Выяснилось, что, проведя год в общине, она неправильно понимала многие вещи. Всё давалось легко, играючи. Рядом постоянно находился Костик, и во всём старался помогать. Жизнь казалась лёгкой и прекрасной.
А сейчас ей внушали, что они солдаты, призванные на войну против дьявола. Мир оказался полон зла. А она сама превратилась в сосуд, который сатана использует в своих целях, чтобы сбивать братьев с пути истинного.
Маша пыталась спорить, но её не слушали. От неё требовали покаяния и полного признания вины – в блуде и злонамеренном совращении. А она сопротивлялась. Но ослабев к концу недели от голода, начала сомневаться в том, что правильно, а что нет.
Наставницы
