ты точно уверен, что они нам не вредят, ну, когда мы в нашем мире. Может, там, карму повреждают, ауру источают, энергию пьют?
Павел задумался и затянулся едким дымом.
– Точно не скажу. У меня есть подозрение, что они провоцируют нас на отрицал. Видел, как у них трясутся хвостики, когда присасываются? Я сначала думал, что это от удовольствия, – он печально ухмыльнулся и продолжил.
– Как-то оказался поблизости, когда эта тварь хвостом натрясывала. Так в воздухе повис такой противный мускусный духан…. Под хвостом у них, как у котов – железа, только они не метят территорию, а выбрасывают в воздух какие-нибудь эндорфины, феромоны, мутофины, которые могут проникать в наш мир и стимулировать ярость или там злость. Как правило, после таких опрыскиваний коконы мутнеют.
– И много их?
– Ага.
Свет от керосинки стал ярче, густые тени отступили в углы. Павел встал, подошел к тумбе и затушил самокрутку в жестяной банке. Сзади послышался треск рвущейся материи. Это Генка попытался застелить одеяло. От ветхости волокна расползались. Муханов стоял, сжимая в руках лоскут шерстяной ткани, на его лице расплылась нелепая улыбка.
– Наплюй. Здесь все так. Скоро с тебя осыплются твои модные штанцы.
– Куда теперь это одеяло?
– Выкинь за дверь.
Генка наклонился, чтобы собрать в охапку лохмотья, снова послышался треск – его джинсы на заднице разошлись по швам.
– Черт, – выругался Генка. Павел только хмыкнул.
С одеялом в руках, ощупывая дыру на ягодицах, Муханов подошел к двери. Убрал подпорку, отдернул маскирующий занавес и потянул за металлическую ручку. Дверь заскрипела и повалилась на него.
– Блин, – воскликнул Генка, выронил шерстяную ткань и обеими руками подхватил деревянный щит.
– Паш, – жалобно воскликнул он, – помоги.
Услышал, как сзади тихо, почти неслышно посмеивается старлей.
– Привыкай, рядовой. Теперь все время ходи на измене и ожидай подвоха.
– Черт, все так сразу.
– Да, попал под воду – скорее отращивай жабры, не то задохнешься.
Павел с легкостью перехватил дверь и отодвинул в сторону.
– Давай выбрасывай уже, пора перекусить. Консервов как раз только на завтрак и осталось.
Генка учился быстро. На этот раз у него вышло насытиться с двух банок. Павел утолил голод одной.
– Мы так желудки себе не испортим? – пробубнил Генка, дожевывая тушенку.
– На твоем месте беспокоился бы об этом в последнюю очередь, – проговорил Павел и продолжил, – Курс молодого бойца я тебе прочитал, мастерство будем оттачивать в процессе. Теперь, Гендос, твоя очередь мне кое – что рассказать.
– Паш, не называй меня Гендосом.
– А чем тебе не нравится Гендос?
– Ну, это слово наталкивает на мысль о контроцептивах.
– А-а-а, – улыбаясь, протянул старлей, –
