довести до ума педагогическую практику, хоть ты, Сан Саныч, что-то сделай. Но сумеешь ли, как я?» – кажется, говорил директору корифей педагогической мысли. Хотя сейчас ему было не до этого.
Шуру и Диану директор Марусьев усадил на диван, а сам оседлал перед ними мягкий стул. Кротовой он предложил сесть где-то позади себя, хотя в душе желал, чтобы беседа с воспитанницами состоялась исключительно наедине. Так бы он и сделал, если бы между ними не было личного нюанса отношений…
– Крестова, тебе известно, в кого ты превращаешься? – спросил Марусьев.
– Нет, в этом вся беда Александр Александрович. Диана думает, что мы к ней несправедливы, – вмешалась Кротова, на которую директор слегка недобро покосился. – А ещё она считает, что ничем не хуже нас с вами.
– Что-о? Это правда, Крестова? А может, дело в том, что мешаем привыкать к воровству, не так ли, Крестова?
– Мне известно одно: я расту! А когда выросту, буду не хуже вас. Нет, даже лучше, потому что я знаю цену обидам и унижениям. А вы этого не знаете, и я всегда у вас в чём-то виновата. А это совсем не так, – отрезала она. – А вашу книгу я нашла в умывальнике и не успела объявить о находке, потому что… – тут она запнулась, ведь не хотелось говорить о тайном приходе к ней матери. Но и этого было достаточно, чтобы почувствовать в душе боль и раздражение.
– Ну, чего ты недоговариваешь? Или нечего сказать, так как факт деяния налицо! – проговорил директор самодовольно, забыв о её недавних словах.
– Шурочка, ты где читала книгу? – спросила Кротова.
– В комнате для приготовления уроков, – тихо проговорила та, с опущенной головой.
– Брыкина хорошая девочка, и я уверена – она говорит правду. И чтобы она делала с книгой в сыром умывальнике?
– Откуда я знаю, это вы у неё спросите! – вспылила Диана.
– Тогда зачем положила книгу в свою тумбочку? В таком случае, могла бы занести мне! – жёстко проговорила Кротова.
– Я не догадалась. Конечно, я бы всё равно её вернула. Такая скучная книжка мне не нужна и даром…
– Что ты такое говоришь, Диана? Эта книга лучшего детского писателя, – в испуге изумилась Кротова. – Тогда какие ты предпочитаешь книги?
– Наверно, про любовь, да? – цинично усмехнулся Марусьев, блеснув по-молодому серыми глазами, и с пониманием перехватил, направленный на него взгляд старшей воспитательницы.
Кротова, видно, этих окрашенных иронией слов директора не ожидала, так как слегка покраснела. Ведь перед ними как-никак были дети. Хотя Крестова уже строила из себя раннюю барышню. И ей вполне хватило бы ума уловить непристойную двусмысленность Марусьева, и он это тоже понимал.
– Положим, для тебя книга скучная, тогда зачем взяла? – снова повторила Кротова, глядя на Диану.
– Чтобы не намокла! – с вызовом бросила Диана, вскидывая голову, смеясь одними глазами.
