– сожалительно…
Теперь она говорила по-латински не хуже его самого.
Авдий тоже попытался запомнить несколько слов на её языке. Далеко дело не пошло, да и времени не было.
Её звали Эстрль. Ему никак не удавалось смягчить окончание так изящно, как получалось у ней. Он злился на свою бестолковость и ревниво завидовал её способностям.
О настоящих её способностях ему ещё предстояло узнать.
Всесильные боги раздают простым смертным различные дары. Одного награждают непомерным богатством. Другого – громкой славой. Третьего – знатным происхожденьем. Четвёртого – каким-либо особенным талантом, покоряющим людей.
А многие-премногие не только не получают никаких всевышних даров, но и последнего, что имеют, лишаются по прихоти тех же богов. Кому как повезёт.
Авдию повезло. Он получил в божественный дар время. Целую неделю драгоценного времени. С ней.
Ему мог помешать сенатор Луций Катон. Но сенатор, всевышней волей, в Александрии валялся в постели, мучимый злой лихорадкой.
Ему мог помешать легат Симеон Лей. Но легат в той же Александрии находился в резиденции префекта Корнелия Галла. Вместе с другими командующими он обсуждал возможности войскового похода в восточную страну Аравию, дабы подчинить тамошние, отнюдь не мирные племена, воле могучего Рима.
Всю эту неделю Авдий Паулин был самым плохим командиром центурии, каким только можно быть. Центурией управлял его первый заместитель опцион Дист Санум.
Авдий занимался задачей наиважнейшей. Которую никто перед ним не ставил. Он беседовал с удивительной «гостьей».
Первое, самое неотложное – кто она и откуда она?
Эти, простые для любого здравого человека, вопросы оказались для неё слишком сложными. Кроме своего имени, она мало что помнила.
Да, она жила не здесь, совсем в другом мире. Да, там тоже, кажется, было море, песчаные отмели, холмы, равнины, леса… такое же голубое небо, белые облака, такое же солнце… Или – не совсем такое…
Там тоже люди, похожие на здешних людей. Только…другие. В чём другие? Просто очень другие… Лучше? Красивее? Лучше. Красивее. Но она не может пока рассказать… вспомнить.
Как попала она сюда? Как очутилась в той мерцающей пелене на поляне финиковой рощи? «Серебряный воздух» соединил два чуждых мира – тот и этот? Наверное… Она никогда не слыхала о «серебряном воздухе». И об этом мире. Что-то перенесло её сюда… внезапно, против воли. Она не помнит, что. Это было неприятно… Зачем она здесь? Ей здесь не нравится. Но ей, всё-таки, любопытно.
Что это за мир, странный такой? Что делают люди? На них такая одежда… какие-то неудобные предметы на них. Она уже знает их названия, но не понимает, зачем. Оружие… оно для чего? Почему-то у них такие глаза… Такие выражения лиц. «И у тебя? У тебя, кажется, немножко не такое…» Кто объяснить всё?
– Как же так, Эстрль? – продолжал допытываться он. – Ведь память есть у каждого нормального
