он так хорош, но все же не единственный, кто обладает сообразительностью».
– Сначала объясните, почему вам хочется поцеловать меня, лорд Олторп, принимая во внимание, что еще пять минут назад вам было интереснее беседовать с Марли, чем танцевать со мной.
На этот раз Виктория почувствовала, что завладела его вниманием. Ничего не изменилось – ни выражение его лица, ни то, как он держал ее, но она вдруг поняла, почему Олторп заметил ее с другого конца бального зала леди Фрэнтон и почему она не ощутила его присутствия раньше. Он не хотел этого.
– Вы должны позволить мне загладить мою невнимательность. Нет ли здесь более уединенного уголка, где я бы смог извиниться перед вами?
Она вовсе не собиралась спасаться бегством от скрытого смысла его слов и позволить ему подумать, что он испугал Лисичку Фонтейн. Никому еще не удавалось добиться этого. Кроме того, сейчас Виктория еще не была готова позволить ему ускользнуть.
– К сожалению, леди Фрэнтон заперла все двери, за которыми имеются укромные уголки.
– Проклятие! – Он бросил хмурый взгляд на толпу ее поклонников. – Мы могли бы…
– За исключением ее знаменитого сада.
Вот так. Она не позволила ему обмануть себя. Теперь он мог отказаться от своего вызова.
Однако вместо того, чтобы придумать извинения и остаться в безопасности на публике, маркиз улыбнулся:
– Сад. Могу ли я извиниться перед вами в саду, мадам?
Теперь уже она не могла уклониться, так как предложение исходило от нее.
– Мне не нужны извинения. – Виктория надеялась, что она не выглядит так, словно потеряла рассудок. – Впрочем, вы можете объясниться и здесь, если хотите.
Они уже приблизились к другой стороне зала, и достаточно было проскользнуть через одну из приоткрытых дверей, расположенных на западной стене, чтобы очутиться в саду леди Фрэнтон. Этот экзотический сад уже много лет завоевывал всевозможные призы, и если бы Виктория не бывала здесь днем, она потерялась бы уже в двадцати футах от дома. Кое-где горящие факелы освещали дорожки из каменных плит, которые петляли среди растительности, соединяясь в кольцо вокруг маленького пруда в центре сада.
Теперь, когда они вышли из танцевального зала, девушка ожидала, что Олторп растеряется: по всей видимости, он никак не предполагал, что она присоединится к нему, и ему просто хотелось поддразнить ее. Никто никогда не уводил графских дочерей публично, чтобы соблазнить их.
Однако какая-то частица ее желала, чтобы это было именно так. Скука быстро испарилась; ей хотелось приникнуть к нему, и пусть прикосновения окутают ее, как его слова и голос уже окутали ее чувства.
– Ваши оправдания, милорд! – подсказала Виктория. Если он намеревался отступить, то ей хотелось, чтобы это произошло поскорее и маркиз перестал мучить ее своим присутствием.
Они остановились под лиловыми цветами глицинии, запах которой витал вокруг, подавляя своей тяжелой летней сладостью.
– Ну, – он с любопытством глянул на нее, однако не выпустил ее локоть, –
