сделаем!
– Давай не загадывай. А про приемник все просто – он просто принимает радиоизлучения в эфир, то есть радиоволны, сам же в эфир ничего не передает, нет у него фона радиоизлучения. Понял, надеюсь, джан?
– Да, понятно, хорошо объясняешь, может, вместо меня агитатором побудешь, а? Сводку там зачитаешь, речи Леонида Ильича растолкуешь?..
– Эээ, дорогой, нет уж, изволь штатное расписание не нарушать! Ты коммунист старый, опытный, а я, комсомолец, могу неправильно текущий момент осознать.
– Так я тебе толкую, давай приемник наладим, радиобашню Камчатскую или Сахалинскую ловить, новости слушать! Вдруг уже ядерный удар нанесли, а мы и не в курсе.
– Если бы удар нанесли, мы бы уже по электромагнитному излучению поняли, – вклинился в разговор я, распаковывая ручное зарядное устройство.
Сзади нас неслышно появился Рыхтенкеу.
– Командир, я мертвяка нашел. Здесь, на берегу – прямо на входе в расщелину. Дней трое как лежит, крабы объедают.
Все-таки Ковалев в первый раз был прав – где-то неподалеку лежит труп! Мой нос вообще ничего не учуял. А Рыхлый, тот сразу, как охотничья собака, след взял.
– Осмотрел, Иван Федорович? Кто такой – американец?
– Посмотрел. Идем, командир, тоже смотреть. Наш моряк это, водолаз.
Вот это новость! Откуда на хорошо охраняемом острове взялся советский водолаз?! Не может такого быть! Надо идти смотреть и захоронить моряка, отдав последние почести.
Вышли группой, оставив Бахраджи на охранении. Через несколько минут хода, пройдя несколько метров вдоль узкой прибрежной полосы, подошли к нагромождению камней. Под двумя упершимися друг в друга валунами образовался небольшой грот, заваленный водорослями. Странно, но и здесь я никакого запаха не почувствовал. Рыхтенкеу начал осторожно разгребать водоросли, через пару минут мы увидели труп водолаза. Мужчина лет сорока где-то, лицо и голову уже начали объедать крабы. Черты уже не различишь. Клок седых волос на оставшейся коже черепа. Руки закоченели в полусогнутом состоянии, кончики пальцев ободраны до костей. Рядышком валяется сорванная, наверняка в последнем усилии, водолазная маска. Одет в черный гидрокостюм – вполне целый и не разодранный. Пояс с набором грузов, на лодыжке пристегнут нож. На груди – разбитая коробка индивидуального дыхательного аппарата спасения.
Действительно, наш моряк. Вон на пряжке грузового пояса, переделанного с простого моряцкого ремня, наш родной якорек. Гидрокостюм тоже советский – нового «сухого типа» с воздушным кошелем вокруг плеч для экстренного всплытия. Кошель пробит или порезан в нескольких местах.
– Аппарат у него спасательный, не для спусков, – подал голос внимательно рассматривающий страшную находку Кузнец.
– Поясни, – потребовал я, помогая разрезать костюм на мертвом и ассистируя Рыхтенкеу, который ловко срезал костюм, словно шкуру снимал с убитого животного.
– Сейчас наши диверсанты на беспузырьковых
