запаковали в пакеты, опечатали и зашили их. На борт мы зашли в обычных флотских робах и бушлатах. Форму наденем минут за тридцать до высадки. Мою группу вообще сильно легендировали. В самолет, в самом начале посадки, перед остальными группами загнали целую толпу матросов, одетых как мы. Потом всех выгнали, мои три разведчика остались в гермокабине. Я вообще был одет в летное техническое обмундирование. Такая конспирация нужна была, скорее всего, для того, чтобы остальные группы, выводящиеся этим же бортом, при попадании в плен не могли дать показания по численному составу и внешнему виду нашей группы. Ладно, хватит размышлять. Надо спать. У летчиков – своя работа, у нас – своя. Достал из маленького тубуса «сонную» таблетку, которые выдавал врач-спецфизиолог еще в части, покрутил ее в руках. Может, так засну. Майор-«информатор» погрозил мне пальцем. Ну его, штабного, еще потом в рапорте доложит. Налил себе из летного стального термоса у переборки горячего кофейного напитка из цикория. Съел таблетку, запил. Улегся, как полагалось, вдоль борта, положив ноги на контейнер и рюкзак, обнял пакет с формой и широко зевнул. Шум мотора мгновенно убаюкал, и я провалился в сон без сновидений. Не снилось абсолютно ничего.
Проснулся практически мгновенно с чистой незамутненной головой. Мои разведчики уже пили кофейный напиток и разминали затекшие суставы. Я пооткрывал рот, уравновесил давление. Бахраджи молча протянул мне кружку с напитком и маленький бутербродик с салом. Хоть перед высадкой и запрещается принятие пищи, плевать: когда удастся еще прекусить чем-нибудь? Из кабины летчиков вышел офицер по выводу. «Информатора» нигде видно не было. В грузовом отсеке он, что ли? Глянул на иллюминатор. Шторки на нем уже нет. Грузовой отсек уже пуст.
– Пехотиин! Ровно час до места! Летчики начали заход на точку отделения согласно расчетам, – проорал вэдээсник, – начинай переодевать своих! Десять минут тебе время, и идем паковать модуль.
Пришлось, поеживаясь, переодеваться в специальную форму. Если в гермокабине такая холодрыга, то какая же тогда в грузовом отсеке? Переоделись, повертелись. Напялили куртки-«аляски» и уже в последнюю очередь натянули непромокаемые комбинезоны. Одеты, готовы. Рюкзаки в руки, оружие – на грудь. Офицер вывода выпускает нас в грузовой отсек. Ох ты! Да тут действительно мороз. Группы, скорее всего, высадили черт знает еще когда. Майора-«информатора» нигде нет. Да и хрен с ним, с этим странным майором. Может, у него своя какая-то неведомая задача, про которую нам не дано знать.
Наш модуль стоял на системе сброса, опутанный ремнями и фалами. Начали устанавливать рюкзаки и контейнер с аппаратурой на штатные места. Вэдээсник ползал вокруг, проверял «законтрованность» приборов, систему сброса, фалы плота и прочее.
Так просуетились достаточно долго. Дотошный офицер придирался к каждой незначительной мелочи. В работе и на морозе страх перед высадкой и падением в морскую бездну с высоты нескольких
