периодически тихо пищал. Под одеялом сгущалась жара душной ночи в последних числах лета. Анита еще раз посветила фонариком в лицо пациенту. С пожарным шлемом на голове, с маленьким порезом на щеке он теперь совсем походил мальчика, который играет в пожарного. Что он вообще делает в таком пафосном авто? Неужели угнал? Или взял у папы покататься? А в курсе ли папа? Или живут в Берлине детишки, которым подобные автомобили дарят в день получения водительских прав?
– Ты помнишь, что произошло?
– Нет.
– Как же быстро под одеялом становится жарко, да? Мы с сыном раньше часто под покрывалом играли в спелеологов, с фонариком и радиоприемником. У меня есть сын. Ему четырнадцать.
Анита просто хотела его отвлечь, неважно, что говорить. Можно было бы и о погоде, обычно она так и делала, но почему-то на этот раз ей захотелось поговорить о Лукасе.
– Теперь он, конечно, уже слишком взрослый для таких игр. С ума сойти, как быстро дети растут. Еще вчера как будто бегал по пляжу между ларьком с мороженым и киоском с жареной картошкой. А теперь вот сам ездит от Херманнштрассе до Алекса[4] и обратно.
Машина затрещала и загромыхала громче и яростнее, затряслась сильнее, дизельный генератор у спасателей неистово заревел. Резкий толчок, как будто машина с разбега налетела на бордюр. Выпиливали стойку между лобовым стеклом и водительским сиденьем, но водитель этого как будто и не заметил, он даже не вздрогнул.
– Чуть-чуть осталось, – сообщила Анита.
Мальчик помолчал и попросил:
– Вытащите меня уже отсюда наконец…
Пауза.
– Мне тут тесно…
Снова пауза.
– И…
Тут он умолк. Прямо посреди фразы.
Монитор запищал громче и тревожнее. Так надрывно голосят приборы, когда в крови пациента резко падает уровень кислорода. Анита померила ему давление.
Нехорошо.
– Ты знаешь, где ты находишься и почему?
Молчание.
– Говори же! – крикнула Анита. – Отвечай!
Ей показалось, что мальчик попытался кивнуть, несмотря на шейный корсет, на самом деле его голова просто опрокинулась вперед. Монитор заверещал совсем угрожающе. И быстрее. Она снова пощупала живот пострадавшего, на этот раз живот был совсем жестким. И Анита поняла, что теперь у нее другой план действий: сначала надо лечить то, что наиболее опасно для жизни.
Человеческое тело виртуозно умеет экономить свои ресурсы. Вот, допустим, большая потеря крови – тут же уменьшается кровоснабжение наименее жизненно важных частей тела, приостанавливается деятельность некоторых органов, сужаются сосуды. Особенно у молодых людей организм способен долго компенсировать внутреннее кровотечение. Однако это свойство тела с возрастом быстро исчезает. Анита отбросила одеяло и крикнула:
– Стоп!
Прожектора освещали место аварии, будто это было футбольное поле. Анита зажмурилась, стукнулась своей каской о крышу машины,
Алекс – Александерплатц – одна из центральных площадей Берлина.
