он может, – с горечью говорила княгиня своей верной служанке, приехавшей вместе с ней из отцовского дворца.
– Он может все, потому что некого бояться ему. И пусть попробует кто-то и в чем-то попрекнуть.
Когда он не приходил всю долгую зиму, хотя и оставался все время в Киеве, и даже не замечал ее во время трапезы, она отчаялась совсем и никак не могла понять, что же ей делать дальше.
Она ждала его и молила боги ню любви не ради себя самой, а для того только, чтобы они все стали насмехаться над ней. И ради этого она готова была терпеть любую боль и грубость, но ничего этого больше и в помине не было.
Но все они привыкли к происходящему, никто больше не обращал на нее внимания, так она и оказалась похороненной заживо в покоях, которые к тому времени уже не были роскошными, все более менее ценное продал Святослав для того, чтобы увеличить содержание своей дружины, и готовиться к новым походам.
Глава 4 А тем временем
Ольга издалека наблюдала за всем, что между ними происходило. Ей было искреннее жаль девицу. Но она не могла скрыть своей досады, видя, как та тиха и безропотна – так нельзя было с ее сыном. Да и в мире этом суровом такой тихоне не выжить. Может, она и была бы хорошей женой для воина или холопа, но не для того, кто уже стал великим князем.
– Ты никогда не справишься с ним, – как-то сказала она Любаве, – и в этом твоя беда. Но потом, устыдившись своей жестокости, она в первый и последний раз заговорила, когда они остались вдвоем, о своей жизни с Игорем:
– Думаешь, мне легче было, – усмехнулась про себя княгиня Ольга, – я для него и вовсе не существовала, правда и на других девиц он особенного внимания не обращал.
– Но этого не может быть, – вырвалось у Любавы.
– Не может, а было, да и что ты обо мне знаешь. Впрочем, я хотела другого – власти и княжеского стола и добилась своего. А о счастье с мужем, том, о котором богиня Лада глаголет, и не помышляла никогда – пустая эта забава для слабосильных и никчемных баб, которые ничего другого получить не могут. Тебе этого не нужно было, ты все с рождения имела.
Она замолчала, уносясь помыслами своими куда-то вдаль.
Любава все еще смотрела на нее. Пытаясь угадать, о чем в эти минуты она может думать.
– Но зачем ему столько женщин? – удивленно спросила она, боясь, что княгиня оборвет разговор, и она не узнает самого главного.
– Ему всего всегда много хотелось, может и хорошо, что он ни к одной из них не привязан. И все ему позволено, что душе угодно, хотя меня это никогда особенно не волновало.
– Но ведь у них будут дети, как они потом поладят друг с другом.
Она говорила о том, что давно терзало и саму Ольгу. Она знала, как велико в душе упоение властью. И если что-то и погубит этот мир – то сыновья Святослава от разных жен, в том можно
