молчания Дугласа.
– Ты сейчас где? – поинтересовалась Глэдис, которой хотелось переменить тему. – Наверное, уже в Венеции?
– Нет. Я решил по дороге завернуть на Корсику, чтобы пополнить запас продуктов. Мы, конечно, не голодаем, просто пора менять турецкую кухню на итальянскую. В Венецию отправляемся завтра.
– Хотелось бы мне быть с тобой, – проговорила Глэдис и, спохватившись, что сказала лишнее, поспешила уточнить: – Уж больно здесь холодно…
Она действительно продрогла. Руки ее едва не примерзали к трубке, однако Глэдис почти не замечала этого – настолько приятно ей было разговаривать с Полом.
– Послушай, ты не простудишься? – заволновался Пол, хотя он прекрасно понял, что имела в виду Глэдис. И ему тоже хотелось, чтобы она была рядом. Тогда они могли бы без помех говорить друг с другом, сидеть на палубе или стоять на мостике, пить настоящий турецкий кофе, играть в кости и слушать музыку. О чем-то подобном оба мечтали довольно часто, но всегда втайне друг от друга, ибо были у этих фантазий границы, за которые ни Глэдис, ни Пол пока не осмеливались заходить даже в мыслях. – Я тоже хотел бы, чтобы ты была здесь, – вдруг произнес Пол неожиданно охрипшим голосом.
На этот раз пришел черед Глэдис притвориться, будто то, что она услышала, – совершенно в порядке вещей и в этом нет ничего особенного.
– Почему у тебя такой голос? – спросила она наконец. – Ты опять плохо спишь?
Этот вопрос она задавала ему довольно часто. С тех пор как погибла Селина, Пол спал очень мало и плохо. Бывало, он часами лежал без сна, и справиться с «комплексом выжившего» ему не помогали ни лекарства, ни работа, ни алкоголь.
– Да нет, я сплю нормально… Более или менее.
– Снова кошмары, Пол?
– Вроде того.
– Попробуй выпивать на ночь стакан теплого молока с медом.
– Вряд ли мне это поможет. Я бы предпочел барбамил, но он, к несчастью, весь вышел…
– Вот как? – Глэдис насторожилась. Ей-то казалось, что в последнее время Пол чувствует себя лучше, а он, оказывается, просто сидел на таблетках. – Знаешь, по-моему, тебе не стоит злоупотреблять снотворным, – сказала она решительно. – Попробуй теплое молоко, как я тебе сказала, и горячую ванну с травами…
– Слушаюсь, мэм, – отозвался он шутливо и тут же спохватился: – Глэдис, а тебе точно не холодно? Это я могу разговаривать с тобой сколько угодно, потому что у нас сейчас плюс двадцать по Цельсию, а ты в этой будке можешь легко превратиться в сосульку. Что я тогда буду делать?
– Сосульку положено сосать, – отозвалась Глэдис.
Его голос звучал так тепло и так… сексуально, что она совершенно забылась.
– Я обожал делать это, когда был мальчишкой, – рассмеялся Пол. – И все-таки, Глэдис, мерзнуть не стоит. Ты обещала беречь себя.
– Стоит, – решительно сказала она. Гораздо больше, чем холодный ветер, забиравшийся под
