ответа я тупо смотрел на далекое темно-зеленое пятно леса, откуда так недавно приехал.
«Опять? Здесь? Сколько же можно?!»
Из ступора меня вывел металлический голос, раздавшийся в трубке. Я повернулся спиной и к лесу, и к дому.
– Хочу заявить о пропавшем человеке, – сказал я.
Инспектор полиции оказался коренастым и плотным, как боксер, мужчиной по фамилии Маккензи, на год-два постарше меня. В глаза бросились его ненормально широкие плечи, в сравнении с которыми нижняя часть тела выглядела непропорционально: короткие ноги, заканчивавшиеся до нелепости изящными ступнями. Его можно было бы принять за рисованного культуриста из мультфильма, если бы не расплывшийся живот и угрожающая аура взвинченной раздражительности, заставлявшая воспринимать этого человека исключительно серьезно.
Я поджидал возле своей машины, пока Маккензи и его напарник-сержант, одетый в штатское, ходили смотреть на собаку. Глядя на их неторопливую походку, можно было решить, что они никуда не спешат, что им чуть ли не все равно. Но то обстоятельство, что вместо обычных полицейских сюда приехал старший следователь по особым делам, говорило само за себя.
Отправив сержанта осматривать комнаты, инспектор подошел ко мне.
– Объясните еще раз, почему вы сюда заехали.
От него пахло одеколоном, потом и – чуть заметно – мятой. Багровая от загара лысина пламенела сквозь редеющие рыжие волосы, но если Маккензи и испытывал дискомфорт, стоя под палящим солнцем, то виду не подавал.
– Был рядом. Думал, зайду, навещу.
– Светский визит, значит?
– Просто хотел убедиться, что у нее все в порядке.
Я не собирался вмешивать сюда Линду Йейтс без особой необходимости. Раз я ее доктор, то обязан считать все, что она мне говорит, врачебной тайной. К тому же, думал я, полицию вряд ли интересует, что и кому снится. Мне бы самому следовало попроще отнестись к вещему сну Линды. Если не считать, что Салли – как ни странно – и впрямь не оказалось дома.
– Когда вы в последний раз видели мисс Палмер? – спросил Маккензи.
Я прикинул время.
– Пару недель как не встречал.
– Поточнее можете сказать?
– Помню, что видел ее в пабе, на летнем барбекю, недели две назад. Она туда заходила.
– С вами?
– Нет. Но мы поговорили.
Очень коротко: «Привет, как дела?» – «Нормально. Ну пока». Бессмыслица, в сущности. А ведь, наверное, то был последний наш разговор. Если, конечно, предположить худшее. Впрочем, сомнений у меня уже не оставалось.
– Прошло, значит, две недели, и сегодня вы вдруг решили объявиться?
– Я просто услышал, что нашли чей-то труп. И захотел проверить, все ли у нее в порядке…
– Что вас заставляет думать, что труп женский?
– Ничто не заставляет.
