нельзя?
– Теперь победа!
– К тому же деньги плачены. Свои, кровные!..
Не обращая ни на кого внимания, офицер протянул руку и повторил:
– Прошу вас! Отдайте сейчас же!
Увидев вошедшего комбата, солдаты примолкли, расступились, давая дорогу. Свят окинул незнакомца враждебным взглядом и обратился к сержанту:
– В чем дело, Однокозов?
– Вот, понимаете, отбирают, – запричитал тот. – Разве положено в личных вещах ревизию наводить?.. Права такого нет!
Капитан поморщился:
– Не тарахти! – покосился на офицера и так же отрывисто спросил: – А вы, простите, по какому праву тут распоряжаетесь?
Резкий тон задел офицера. Глаза его, казавшиеся светлыми на смуглом скуластом лице, стали колючими, как буравчики.
– Старший лейтенант Калинник, – представился он. – Заместитель начальника эшелона по политчасти.
– Если мне не изменяет память, им был замполит нашего полка?
– Замполит вашего полка заболел, – пояснил Калинник. – Я из другой части и назначен вместо него. А вы комбат-один?
– Точно, – подтвердил Свят.
Калинник ему не понравился. На груди у старшего лейтенанта не было ни наград, ни нашивок за ранения, и капитан решил, что перед ним тыловая крыса, не нюхавшая пороху, а таких он недолюбливал.
– Так в чем провинился один из лучших моих командиров отделения? – насмешливо спросил Свят. – Что вы прячете, Однокозов? – Видя, что тот медлит, нахмурился: – Я жду!
Тон не предвещал ничего доброго. Однокозов беспомощно посмотрел на товарищей, как бы призывая в свидетели, что сделать ничего больше не может, и вытащил руку из-за спины. В ней была зажата бутылка с мутной жидкостью.
– Что это? – грозно спросил Свят.
– Первачок, товарищ капитан, – упавшим голосом ответил Однокозов. – Первостатейнейший…
– Дай!
Поникший Однокозов протянул свое сокровище комбату. Калинник проворно перехватил бутылку и со словами «Вы позволите?» ловко вышвырнул в открытое окошко. На рельсах послышался звон разбитого стекла.
– Э-эх! – крякнул кто-то из солдат. – Какое добро спортил!
Бегичев увидел, как заходили у Свята желваки на скулах.
– Что вы наделали, товарищ старший лейтенант! – завопил Однокозов. – Я же за нее часы отдал! Кто мне их вернет?
– Молчать! – рявкнул Свят и, повернувшись к Калиннику, смерил его с ног до головы. – Ну вот что, политрук, – сказал он раздельно, – шел бы ты отсюдова!..
На языке у него вертелись словечки покрепче. Но привычная выдержка восторжествовала. Бегичев даже позавидовал. На месте Свята он бы сейчас наговорил… Впрочем, Калинник тоже вел себя весьма корректно. Другой в подобной ситуации сразу показал бы свою власть: для Свята он являлся пусть временным, но прямым начальником, и комбат обязан ему подчиняться. Вероятно, вспомнил об этом и Свят.
– Простите,
