заученное, но внезапно забытое им стихотворение.
– Ничего не получается, товарищ капитан, – виновато произнес он. – Я ничего особенного тогда не заметил, а иначе бы написал об этом в рапорте.
– Раз нет, значит, нет, – разочаровано ответил Сорокин. – Свободен, Никитин.
Тот вышел из кабинета, а Александр достал из пачки папиросу и закурил.
«Завтра – крайний день, – подумал он. – Хорошо, если кто-то из них имеет связь с резидентом, а если связь только через почтовый ящик, которого мы не знаем?»
В дверь кабинета постучали.
– Войдите, – громко произнес капитан.
В дверях стоял Никитин.
– Что случилось? – спросил у него Сорокин. – Чего молчишь?
– Вспомнил, товарищ капитан. Мне тогда показалось, что майор смотрел на девушку, которая стояла около дверей магазина. Я знаю эту продавщицу, она работает в этом магазине около года.
– Откуда ты ее знаешь? – спросил его несколько обескураженный Сорокин.
– Она дружила с моим товарищем по училищу. Зовут ее Соня.
– Почему ты считаешь, что это был жест в ее сторону?
– Я увидел ее и хотел поздороваться, но она, заметив жест майора, моментально скрылась в магазине. Может, я ошибаюсь, но мне так показалось.
Александр строго посмотрел на Никитина.
– Почему ты это не отразил в своей сводке?
– Я не обратил на это внимания, но после нашего разговора я решил доложить вам об этом.
Никитин покинул кабинет, оставив своего командира в глубоком раздумье.
«Итак, теперь мы предположительно знаем, кому адресовался условный жест майора, но что это меняет? Мы пока не знаем, что он означает. А если Никитин ошибся? Девушка его товарища по училищу – немецкая связная? Нужно «повесить» за ней хвост и посмотреть, с кем она связана, но где взять людей для этого?»
Он снял телефонную трубку и попросил дежурного соединить его с заместителем начальника отдела.
– Товарищ майор, это Сорокин. Разрешите доложить?
Получив согласие, он подробно проинформировал своего начальника об оперативных наработках его группы. В заключение доклада он попросил, чтобы ему разрешили до конца разработать эту группу Бекметова-Серова. На том конце провода повисла тишина.
– Не знаю, что тебе сказать, Сорокин, – произнес майор. – Я сейчас пойду, доложу руководству, а потом свяжусь с тобой.
В трубке послышались гудки отбоя. Александр положил трубку и взял в руки очередной документ.
Старший лейтенант Серов Геннадий Павлович сидел в поезде метро. Поезд то ускорял, то замедлял свой бег, стуча чугунными колесами на стыках рельс. Серов возвращался после встречи со связным. Он повернул голову вправо и увидел молодого парня в сером осеннем пальто и шапке, стоявшего около выхода из вагона. Занятая им позиция позволяла ему следить
