к Инфору, я практически пожалела об идее отметить места камней на живой карте мира.
– Долго еще?
– Могу закончить хоть сейчас. Мне это не нужно.
Я помотала головой: продолжай. Но как можно так долго заниматься чем-то одним? Как можно зависнуть над перилами и монотонно наносить обозначения, сохраняя, выбирая цвета оригинала и комментируя их голосом?
Вздохнув, я вышла на улицу. Жарившее солнышко сложно было назвать ласковым. Погревшись, я вернулась в башню и снова принялась наблюдать за магом.
– Красные – залежи твердого природного креацина.
Я удивленно вскинула брови: серьезно, что ли? Прямо вот так, на карте обозначены залежи креацина? Я пожалела, что мы не перенесли отметки раньше, когда только нашли этот «глобус». Он беднел на камни с каждым днем.
– Розовые – области… в которых воздух обогащен разреженным креацином. Все.
– Сколько цветов всего? – я потянулась к шару и зашипела. Кажется, порез на спине от такого оптимистичного движения разошелся.
– Одиннадцать.
Убрав иллюзию, маг подкинул и поймал колечко в кулак. Неужели подобное скучное занятие могло доставить хоть каплю удовольствия? Какой кошмар! Вытянув кулак, он дождался, пока я протяну ладонь. Когда карта оказалась у меня, я довольно улыбнулась:
– Я верну… потом.
Он засмеялся, качая головой.
– Спасибо, – я спрятала колечко в карман. – Достань шар, пожалуйста, сюда.
– Дайан, давай не будем ломать тут ничего. Хотя бы до тех пор, пока еще не все откопали и исследовали.
– Я не собираюсь ничего ломать. Хочу его на второй этаж перенести.
Маг недовольно тряхнул головой, но спорить не стал. Потянувшись к глобусу, он осторожно подкатил его пальцами к себе. Потом загреб подмышку и пошел наверх. Оставив шар в центре, обернулся ко мне.
– Ты когда улыбаешься – совсем другой человек.
– Я не человек. И ты не знаешь меня, чтобы судить о том, какой я настоящий и «другой». Давай не будем переходить на темы, касающиеся моей или любой другой личности, – ответил маг сухо, тут же став самим собой.
Я отвернулась к лестнице, кусая губы:
– Почему с тобой бывает так сложно?
Услышав шорох, обернулась. Инфор присел в проем окна. Отвечать на подобный вопрос он, конечно же, не собирался.
– Тебе волосы смотреть не мешают? Я маму сегодня попрошу подстричь меня. Жарко… Можно и тебя за компанию.
Он отвернул лицо, игнорируя. Не мог отец пообщительнее кого-нибудь подобрать в защитники? Эх…
– Лани освободилась. Пошли.
После горячих целительных ладоней Лани хотелось спать. Я уснула там же, на ее койке в палатке. Еще неделю она уделяла мне час своего перерыва ежедневно. Кашель прошел очень быстро. Остальное тоже не сильно беспокоило. Только порез на спине зарастал неохотно и медленно. Мама смазывала его, удивляясь какой едкой гадостью меня умудрились
