ну брысь отсюда!
Кот и не думал уходить, но перестал скалиться и шипеть, прижался к столу и настороженно поглядывал на Сергея. Тот растерянно осмотрел нас и спросил:
– Откуда он тут взялся?
И я вдруг поняла, почему он убежал в комнаты, хотя и слышал нашу ругань с матерью. Его глаза были красны от слез – он расплакался, когда Люся подходила к девочке. Мое, а вернее, Люсино сердце дрогнуло от жалости и нежности. Карга холодно ответила:
– Эта тварь защищала твою женушку. Оно и понятно – у ведьмы и должен быть черный кот. Убери его отсюда, сынок.
Сергей изловчился и схватив кота за шкирку, собрался его куда-то нести. Кот же принял самый что ни на есть смиренный вид и покорно висел, как плюшевая игрушка. Вдруг в наступившей тишине раздался тихий голос:
– Папа!
Мы все обернулись на звук – мое маленькое золотце, моя солнечная малышка смотрела на Сергея и протягивала к нему руки. От переполняющей душу нежности я назвала ее именно так, ведь я чувствовала то же, что и хозяйка тела. Люсино сердце подпрыгнуло от оглушающего счастья, а мысли заметались, как испуганные бабочки:
– Она говорит! Боже мой, она говорит!
А девочка, не обращая внимания на всеобщий шок, еще выразительнее протянула ручки и сказала:
– Дай!
Стоявшая до этих пор с открытым ртом карга пришла в себя:
– Сергей, не вздумай! Он может ее оцарапать! Да и вообще, наверняка на нем кишмя кишат блохи и глисты и всякая зараза!
Но Сергей, не обращая ни на кого внимания, нес кота дочери. Подойдя, он усадил животное на худенькие коленки малышки, а кот вальяжно разлегся, ткнулся носом в руку ребенка и утробно замурлыкал.
Не отрывая глаз от глянцевой спинки, девочка сосредоточенно его гладила. Кот заурчал еще громче и перевернулся кверху животом. Мы с Сергеем радостно переглянулись. Он сказал:
– Пусть кот останется у нас.
Карга возмутилась:
– Но…
Сергей с нажимом повторил:
– Пусть кот останется у нас. Ты же сама видишь… – казалось, он не смел вслух сказать о том, что девочке явно лучше, чтобы не спугнуть такое нежданное призрачное счастье. Потом он обвел нас взглядом:
– Ну все, я пошел. До вечера. – и вышел за дверь.
Люсино сердце сжалось от тоски. Я шепнула: «Не стой столбом, догони его!»
Не сразу, но она послушалась. Догнав его почти у калитки, он позвала именем, навеянным сегодняшним воспоминанием:
– Сержик!
Сергей стремительно обернулся, вернулся к Люсе и сжал ее в объятиях. Я чувствовала его слезы на своем виске, а он крепко обнимал ее раздавшуюся талию и шептал:
– Девочка моя… Девочка моя синеглазая…
От этих слов Люся разрыдалась и я, честно говоря, тоже. Я ведь ощущала собой все ее эмоции, я впитала их, будучи в ее теле.
***
Какое-то время мы просто стояли и плакали. Я
